1-1 Часть первая

Автор: Т. Свиридов on . Posted in Миры Непримиримых 1

Свиридов Т.Г.

МИРЫ НЕПРИМИРИМЫХ

фантастический Боевик


Часть 1

ЛАТНИРЫ ХУУРАДАНА



Глава 1

СОШЕСТВИЕ

  
…Он очнулся от тряски.
Свет и звуки вломились в Него, еще замутненного вязким клеем небытия. Медленно открывшиеся веки впустили ночь…
Красные блики на вершинах небольших холмов, глубокая тень в низинах. Прямо в лицо тянул холодный ветер. Неподвижные фигуры рядом с кострами. Отблеск огня на металле одежд…
В голове замутилось, и веки опять сомкнулись.
Его затрясло так, что подбородок забарабанил по груди. Черный туман небытия испуганно свернулся в себя и растворился, как капля крови в воде.
– …ухайся! – орал рядом низкий скрежещущий голос. – Чей ты? А?э?
В ушах отозвалось зудящим рокотом. Чужой голос звучал словно через глубокую воду. Самые звуки его были инородными, как ад. Он вдруг осознал, что обращались к Нему. Говорили на языке, которого Он никогда прежде не знал. Странное сочетание голоса, шелеста и клекота и черт знает чего еще. И еще Он осознал, что понимает эту речь, так же как понимал и ту, свою прежнюю… Он сделал движение, попробовал ответить, но два языка сцепились во рту. Он замычал и онемел от ужаса.
– Шурат! Ты шею ему сломаешь! – Второй голос был более властным и жестким.
– А?э… – недовольно хмыкнул первый.
Его резко швырнули. Падая, Он ударился затылком о твердое и текучее. Это был песок.
– Наши подобрали Его у Чертова Камня. Почти рядом с ямой, где а'зарды свалили раненых и мертвых Хотоаги. Весь песок там пропитался кровью на локоть.
Звуки слов одновременно перемежались рычанием, словно у этого существа было не только два языка, но и два горла.
– Хорхош Его случайно заметил. Он не знал, забирать Его или на месте приколоть. Безоружный, голый. Чужой… Но Хорхош не чувствовал отбива и отдал решение тебе.
– Хорхош правильно сделал, что привез Его сюда, – после короткого молчания задумчиво ответил второй голос. – Но… Я тоже не чую отбива.
– Вообще?то и я, – смущенно прокаркал первый, что был назван Шуратом.
Он окончательно опомнился, но продолжал лежать неподвижно. Глаза обрывками выхватывали окружающий мир и никак не могли сложить эту раздробленную мозаику. Висело небо – огромное, давящее, черно?синее, с острыми шипами незнакомых огромных звезд…
– Просыпайся! – Снова рявкнул голос, и что?то плоское с силой шлепнуло по груди. Раздался металлический звон. – Джаммш! Если Он не проснется, я Его заколю прямо тут, как жирного уилиса.
– Зачем, если мы оба не чувствуем отбива?
– Да? – Рык Шурата обогатился множеством неожиданных оттенков. – Думаешь, у меня расклеились пластины? Глянь на его латнир, Саудрак! Эй, огня сюда!
Послышался тяжелый топот, мир окрасился прерывистым желтым светом. Сильные руки бесцеремонным рывком перевернули Его – так грубо, что Он черпнул ртом песка.
– Великая Мать! – охнул третий голос. – Так не бывает…
– Хэх, – хмыкнул Шурат, – а я о чем!
Повисла гнетущая пауза. Он физически ощутил сгущающееся вокруг Него напряжение. Бешено сжал веки, пытаясь вспомнить, как Он здесь оказался, что это за окружение? Кто Он сам?!
Какой?то однообразный звук, похожий на бормотание или глухое пение, доносился от сидящих у костров. Память была бездарно пуста, ее словно убили. Ее вырезали, оставив лишь опустошенную раковину тела.
– Слишком много непонятного. – Голос Саудрака был не более мелодичным, чем падение каменных блоков. – Тангр гол, безоружен и безроден. Так не бывает.
– Ему один путь – по тропинке в Лес Предков.
– Хотел бы я знать, чьих предков…
Вспышка ярости ослепила и подбросила Его. Он рывком перевернулся, выплевывая песок. И стиснул зубы от боли в запястьях.
– А ну успокойся! – У Его горла тут же материализовались два темно?блестящих лезвия, в которых насмешливо плясали кривые отблески огня.
«Шиташ, – тут же возникло в мозгу название причудливого клинка. Оно было похоже на свист рассекаемого воздуха. – Удачное название для меча».
Двое чужаков рядом с Ним держали в руках обнаженные клинки, у третьего был длинный пылающий факел. Свет пламени обострял их черты и придавал им оттенок дикости.
Склонившиеся над Ним тени были мускулистыми существами с чуть сплюснутой головой, накрытой изящно изогнутым шлемом не то из кости, не то из толстой кожи. Из?под шлема глядели два больших раскосых глаза на вытянутом лице. Руки темными поленьями тянулись от мощных плечей, их поверхность была защищена тускло блестящей плитчатой броней с металлическими накладками на предплечье. Горло Его царапали широкие, в руку длиной, железные шиташи. Еще Он заметил на небе маленькую красноватую луну. Она показалась ему сморщенным огрызком.
– Как ты попал к Чертову Камню… чужак? – Последнее слово было словно выплюнуто.
Ему все же удалось заставить шевелиться свой двойной язык:
– Не знаю…
Он услышал свой голос – такой же низкий и вибрирующий рык как у остальных. И еще Он осознал, что умирает от жажды.
– Пить!..
– Каково твое имя и каков твой род? – рявкнули в ответ.
По голосу Он понял, что это Шурат, и теперь смог его увидеть. Здоровенный абориген с угловатой темной мордой и яростными глазами.
– Какого ты клана? Откуда? – сыпались новые вопросы.
Что?то щелкнуло в мозгу, как сухая вспышка, и Он вспомнил свое имя.
– Дар, – сказал Он и пожевал в губах это странное имя, которое никак не выговаривалось Его ртом, Его чудовищными двумя языками: – Да?ар…
Он снова пошарил в памяти в поисках ответов на остальные вопросы. Но убитая память не возвращалась.
– Дальше?..
– Я не помню ничего… Я не помню… кто я…
– Приехали! – злобно буркнул Шурат. – Долго придумывал эту херню?
– Остынь, Шурат! – Звук крошащихся булыжников показался бы сладкой музыкой в сравнении с низким голосом Саудрака. – Не забывай, где мы Его нашли.
Теперь Дар увидел и второго: Саудрак был чуть ниже, но вдвое более широким в плечах. Безапелляционность в рыке давала некоторое впечатление о его полномочиях.
Саудрак обернулся к Дару:
– Как давно ты видел а'зардов в последний раз?
– Что такое «а'зардов»?
Шурат, придерживавший его за плечо, ослабил свою хватку. Его глаза взбешенно сузились.
– Он придуривается, элитар!
Лезвие меча теснее прижалось к горлу.
– Да?ар не имя для тангра, тем более твоего возраста.
– Откуда он взялся? – подал голос третий, стоящий с факелом. – Что а'зардов не знает? Рехнулся со страху?
Последний вопрос был адресован Саудраку и Шурату, но Дар оценил его справедливость. Эта мысль посетила уже и его самого. Эти кургузые фигуры, звенящие мечи, двойные языки, какие?то «а'зарды»… Он бредит или спит. Скорее бредит, потому что такое не приснится!
На некоторое время они отошли, оставив его в покое. Дар лежал со связанными руками и пытался оценить ситуацию. Уверенность, что он был другим раньше, не покидала его. Он никогда не слышал их скрежещущих и рычащих голосов. Даже луну эту не видел!
Но кто же он тогда?
Почему не может вспомнить?
На вершинах холмов существа, называющие себя танграми, перебегали легкими быстрыми тенями. Отсветы костров на одеждах и лицах придавали им экзотический и дикий вид. Двуногие и двурукие, они выглядели как будто нормально для его глаза, однако фасон одежды – или что там у них – был странным. В профиль все казалось нормальным, если не обращать внимания на чуть горбатую спину. Но анфас зрелище оказалось непривычным: начиная от плеч вниз шло округлое утолщение, словно жесткие крылья жука – толстые, но плоские. Головы существ были уплощены в профиль, с изящной накладкой своеобразного шлема, весьма сочетавшейся с «крыльями». Шлем плавно изгибался над бровями, прикрывая всю голову и переходя в витую поверхность на затылке. Все эти роговые украшения были классно сработаны и давали ощущение прочности и защищенности. С каких, интересно, животных они снимали кость такого размера?
Края шлема порой поблескивали металлическими наклепками, опасно заостренными, но также не лишенными изящества. На кожаных поясах позвякивало оружие: широкий клинок с одной стороны, и что?то продолговатое, как деревянная труба, – с другой. Одежда состояла из обрезанных до колен шортов и рубахи с большой накладкой из жесткой, толстой кожи на груди.
Передышка была короткой. Громко топая и сопя, тангры принесли еще одного аборигена. Этот был стар и изранен. Повязки на его руках, ногах и голове почернели от ссохшейся крови. Он замер рядом с Даром и долго молчал. Шурат и Саудрак выжидающе на него смотрели, не выказывая нетерпения. Старик не шевелился, но словно принюхивался или прислушивался к чему?то. Взглянув внимательнее, Дар понял, что тот слеп. Лицо его было жестоко изуродовано, развороченные глазные впадины уже запеклись кровяной коркой. Его, наверное, волокли по земле, потому что в ноздри забилась трава. С трудом двинув разбитыми губами, старик наконец заскрипел:
– Это не тангр Хотоаги или Хуурадана… хых… хых… Здесь нет друга… хых… Убейте его!
Стало слышно, как жестоко заскрипела сталь, вытягиваемая Шуратом из ножен. Дар почувствовал, как ледяное бешенство вскипело в нем:
– Ты ошибся, старик. Я не причинял тебе вреда!
Услышал, как это прозвучало из его уст: протяжный стон, скрип и короткие шелесты.
– Похож ли он на а'зардов, что напали на вас? – движением руки останавливая Шурата, рявкнул Саудрак.
Старик снова прислушался и отрицательно кивнул головой.
– Какая разница? – прорычал Шурат. – Чужак же, ясно!
Он сделал быстрый шаг к Дару с занесенным в руке шиташем. Продольные вмятины на броне тускло сверкнули в отсветах костра.
– Назад! – лязгнул холодный голос Саудрака.
Окончательно стали ясны детали местной субординации.
– Пока я не решу, ты его не тронешь!
– Джаммш! – с шипением выругался Шурат и звонко ударил головой о свое плечо.
Дар еще не успел удивиться гибкости его шеи, как тот уже повернулся и затопал в сторону темных холмов. Было видно, как у одного из костров он рухнул на песок и присоединился к товарищам, пожиравшим что?то дымящееся. Незаметные раньше, подняли головы несколько зверей, лежавших вокруг. Их глаза сверкнули маленькими осколками костра в ночи.
Третий тангр воткнул факел в землю, демонстрируя минимум интереса к разыгравшейся сцене, и наклонился к старику. Он быстро намочил тряпку водой из темного бурдюка и стал обтирать ему шею и лоб. Этот тангр был самым худым из всех.
– Спасибо, Ходв, – прошептал старик. – Но мой атат и цнбр мертвы, и я долго не протяну…
– Почтенный Ошнират, – перебил его Саудрак, – ты уверен, что не слышал этого тангра среди а'зардов?
Когда он говорил своим камнедробильным голосом, у Дара начинало непроизвольно чесаться где?то в глубине ушей. Это было довольно неприятное ощущение.
– Он не а'зард… – быстро ответил старик. – Его не было среди… хых… нападавших на Хотоагу и наш Царакклан.
Он снова повернулся к Дару, словно принюхиваясь или прислушиваясь к чему?то. Дар невольно отпрянул, ощущая себя будто голым и злясь на себя за эту неловкость.
– Наклонись ко мне, Саудрак!
Властный тангр послушно опустился перед израненным стариком. Дару было слышно каждое слово громко свистящей фразы:
– Пойманный тангр очень странен… я не слышу его отбива…
– Ну да, – сказал Саудрак раздосадованно, – да.
– Погоди, Саудрак… Я не слышу вообще ничего… хых… Хорошо, что вы его не зарезали сгоряча… Обязательно привези его на Большой Царакклан! Это важная загадка… хых… похожа на предостережения Древних… хых…
Старик сипло закашлялся, забулькал горлом. Это продолжалось долго.
– Эй, там! – закричал Саудрак. – Перенесите Ошнирата к огню! Да поживей! Старику совсем плохо!
У костра синхронно обернулись несколько тангров. Также одновременно они вскочили и пошли к старику. Дар поразился абсолютной слаженности их движений.
Саудрак достал бурдюк и попытался влить воду в рот израненному старцу. Но старик снова надсадно закашлялся, и все оказалось напрасно. Дар с жадностью смотрел, как струйки воды с его щек стекают в темный песок. Он судорожно глотнул пересохшим горлом.
Саудрак недовольно покивал головой, глядя, как подошедшие тангры уносят старика к костру. Закаменевшее лицо его было мрачнее ночи, в глазах плясали огоньки костра. Но казалось, ярость и ненависть в них светились куда сильнее отблесков огня.
Весь этот мир, с его войной, страстью и местью был какой?то чудовищной фантасмагорией, нереальным скрещением несуществующих векторов. Дар закрыл глаза и снова импульсивно глотнул. Пересохшие языки обдирали небо. Он почувствовал, что его опять уносит в клейкую разверстую черноту.
Все было бредом. Весь этот проклятый спектакль. От начала и до последнего слова этого идиотского маскарада…
– Пей! – прогудел жесткий голос рядом, и Дар почувствовал, как на лицо пролилась тонкая струйка холодной воды.
Он стал жадно ловить воду ртом. Саудрак стоял рядом, и взгляд его испытующих глаз все не отпускал Дара. Он дал напиться, не вдоволь, но порядочно. Потом быстро отвернулся и ушел к кострам.
Дар блаженно откинулся на спину и расслабился. Горящие веки сами сомкнулись, и чернота опять взяла его…

Глава 2
ПУТЕШЕСТВИЕ В МЕШКЕ

Негостеприимный мир вздрагивал и сотрясался. Тяжелый перестук молотил уши, отдаваясь дрожью в костях. Тело было спеленуто так, что не двинуть ни рукой ни ногой. Вспомнилась предыдущая ночь, и он чертыхнулся сквозь зубы.
Все было правдой. Пленник без прошлого на чужой земле…
Дар был втиснут внутрь плотного кожаного мешка, напротив лица вырезан неровный засаленный овал. Через эту дыру врывались ослепляющие ветер и свет. Что?то живое, большое двигалось сзади, бесцеремонно толкало в спину. Звуки тяжелых ударов внизу чередовались с чувствительной тряской мешка и движением живого за спиной. Чувство беспомощности было всеохватывающим.
Дар снова приоткрыл глаза, привыкающие к свету, и оторопел. Насколько можно было видеть, везде были огромные серо?голубые животные, скачущие в размашистом ритме. Поблескивающие сталью всадники восседали на их спинах – по двое, порой по трое. Лица их были неподвижны, выражения презрительны, взгляд устремлен вперед.
Четвероногие гиганты ростом были с двух хороших тангров. Крепкое брюхо перепоясано многочисленными ремнями, а на боках и груди – тяжелые кожаные доспехи. Миниатюрная голова на длинной шее была непропорционально мала, а морда имела «лицо» – все рельефные части были собраны спереди, придавая ему выразительность. Сразу за ушами торчал пук волос, затянутый в десятки косичек с разноцветными ленточками.
Взгляд Дара скользнул ближе – чудовищный бок прямо перед ним вздымался и опадал вслед шумному дыханию. Зверя покрывала огромная попона с выцветшим квадратным орнаментом. Подрагивающее от сокращения колоссальных мышц тело неслось без устали, поглощая пространство. Чуть выше Дара на ремнях были подвязаны еще три продолговатых кожаных мешка. Что там – припасы, а может, другие пленники? Дар потянулся, пытаясь ослабить путы на руках, и ремни перевязи громко скрипнули. Ближний из мешков вдруг шевельнулся, и из его прорези показалась лысая кожистая морда. Взгляд темных глаз вспыхнул яростью, и ремни тяжко застонали, удерживая рванувшуюся бестию, чья пасть демонстрировала богатый арсенал разнокалиберных зубов. Дар невольно отпрянул, хотя зверь едва ли смог бы до него дотянуться с такого расстояния. Лысоголовый разразился рычанием и закладывающим уши щелканьем. Теперь Дар был уже рад, что путы крепко держали каждого на месте.
Всадники на соседних скакунах повернули головы.
– Акел! – оглушительно рявкнуло сверху. У Дара засвербило в ушах от этого звука, и он узнал голос Саудрака. – Молчи!
Акел еще раз щелкнул напоследок и забился в свой мешок. Зубастый был привязан прямо перед Даром, и теперь Дар начал догадываться, откуда берется эта всеобъемлющая вонь.
– Акел тебя не тронет, – снова раздался голос Саудрака. – Скех слушает хозяина. Но лучше вам не тревожить дрома!
Дар откинулся назад, обессиленно поддаваясь болтанке. «Лучше не тревожить дрома…» – продолжало звенеть в ушах. Он обвел глазами многочисленный отряд полубегущих?полупрыгающих голубых скакунов.
Отряд дромов…
Хмурое небо заволокли тяжелые облака, но с востока уже наметился просвет. Дар попытался вспомнить, откуда ему известны понятия сторон света, но это было бесполезно. Часть знаний у него сохранилась. Другая часть была безжалостно изъята…
Временами в поле зрения попадали стаи птиц – длинные двукрылые тела неподвижно висели сверху. Они следовали за отрядом в отдалении, пропадая время от времени. А может быть, он ошибался, и это были разные стаи. Одиноких птиц видно не было.
Было ли это его родным небом? Видел ли он этих птиц когда?либо раньше?
Дар лежал в полузабытьи, играя со своим сознанием. Он не владел ситуацией, все было как раз наоборот. Лучшее, что можно было сделать, – отрешиться и постараться вспомнить, как он тут очутился. Сначала казалось, что это легко – припомнить и кто он, и где. Это рисовалось забавным: еще чуть?чуть, из?за поворота памяти вынырнет наконец, выплывет знание, и все разом встанет на свои места. Но почему?то игра не удавалась. В голове – отверстая пустота, бесконечный провал, куда канула вся прошлая жизнь. Память была такой миниатюрной, что едва вмещала вчерашний вечер, с «любезностями» Саудрака и Шурата. И больше в ней не было ничего.
Тогда Дар решил зайти с другой стороны, ища хоть какие?то крохи, зацепки, отрывки прошлой жизни, которые могли бы помочь выйти на след. Знакомо ли ему это небо, птицы? Очертания луны почудились неправильными вчера. Но в чем именно? Ощущение двух языков во рту было поначалу ужасным… А сколько у него их было раньше? Наречие тоже казалось ему чужим, но знает ли он другое? Ну хоть одно слово?..
Дар так и эдак ходил вокруг своей памяти, пытаясь нащупать собственное прошлое. Но чудовищная пустота поглотила все. Было ощущение отсутствия, какое бывает, когда языком ощупываешь место удаленного зуба, помнишь телесное ощущение его присутствия, но находишь только провал.
Дорога и тряска тянулись бесконечно. И столь же бесконечно длились его поиски самого себя. Все казалось неправильным, неестественным. Порой Дар ловил в себе ощущение, что не только наречие, на котором он разговаривал, но весь его внутренний мир, уклад мышления изменился, стал укороченным, обедненным, не таким, каким был прежде. Ощущение ужасной примитивности во всем. Но что с этим делать?
В конце концов Дар был вынужден сдаться.
Памяти не существовало. По крайней мере послушной ему.
Это было пугающее открытие: очнуться посреди клановой войны, посреди крови и смерти, и выяснить, что ты не имеешь ни малейшего представления, кто ты такой, откуда, за кого ты… А главное – кто за тебя?!
Ухо уловило резкие возгласы. Рисунок перестука копыт изменился. Дар очнулся от своих дум и попытался осмотреться, хоть прорезь в мешке давала ограниченный сектор обзора. Сверху?сбоку вдруг надвинулась морда дрома, роняя с губ пузырящуюся пену. Казавшаяся изящной вдалеке, вблизи это была устрашающая черная громада на фоне облаков. Морда глянула на Дара голубым выпученным глазом и тут же сдвинулась в сторону. На ее месте появился тангр?наездник с презрительно?безразличным лицом. Покачиваясь в седле, он крикнул что?то гортанное Саудраку, не уделив пленнику даже взгляда. Разобрать слова было невозможно.
Луч солнца, прорвавшись сквозь тучи, внезапно полоснул его грудь и руку. Внушительный доспех воина тут же переливчато блеснул, так хорош он был на свету! Сочлененное вместе множество гладких прямоугольных поверхностей то ли кости, то ли металла. Дар невольно залюбовался безупречным искусством, с каким была выделана эта гибкая броня. Затем его взгляд коснулся кисти воина, и Дар сжался. Наездник тронул повод, крепившийся к ушным кольцам дрома, и скакун прыгнул, унося его из поля зрения.
Мысленно содрогнувшись, Дар постарался связанными руками ощупать свое тело. Это было трудно. Затекшие пальцы почти ничего не чувствовали.
Перед глазами все еще стояла картина: грубая рука, дергающая повод. Тот же изящный узор пластин – на запястье, фалангах пальцев… Какой к черту доспех?! Пластины и были кожей проклятого всадника!..
Наконец его собственные пальцы дотянулись до кожи и жадно нащупали плоские гладкие пластины…
Удушливая волна поднялась в груди и затопила голову. Но какая?то отдельная часть сознания холодно наблюдала за его реакцией, его удивлением и ужасом. «Ты ведь не знал этого, верно? Ты не знал, что ты бронирован? Для тебя это ново, как форма этой луны или два языка во рту? Ты никакой не тангр. Ты нечто совершенно иное. И если ты не вспомнишь себя, ты погибнешь!»

Глава 3
СТАРОЕ СТАНОВИЩЕ

Ритм скачки изменился. Удары тяжелых лап постепенно замедлились, и наконец дромы остановились.
Измученный жестокой тряской, Дар приподнял голову. Отряд достиг холмистой местности, заросшей неплотным перелеском. Небо закрывали кроны раскидистых деревьев с большими крестовидными листьями. Несмотря на время дня, воздух был влажен, словно поблизости протекала река. Дар облизнулся, рискуя ободрать сухими языками кожу губ. Несколько дромов неподалеку уже жадно обрывали листья. Гибкие шеи и большой рост давали им возможность доставать высокие молодые ветви.
Ратники начали разгружать некоторых животных. Однако большинство дромов так и стояли с нетронутой поклажей – похоже, остановка ненадолго. Внезапно сбоку раздался громкий скрежет. Скосив глаза, Дар увидел, как громадина дром рванул клок земли и дерна у ближайшего дерева. Темные кривые когти скользнули по камням, еще раз издав жестокий скрип. Яростно выдрав толстенный корень, скакун звучно зачавкал, перемалывая огромными зубами мягкую древесину, заодно с мелким гравием и почвой.
Заглядевшись на корнееда, Дар не заметил, как подошедшие воины развязали узлы на ремнях его дрома. Что?то подвязанное снизу плюхнулось на землю, а следом ухнуло кожаное вместилище Дара. Падение было не особо комфортным, хотя нижние тюки, баулы и пустые бурдюки смягчили удар. Настороженно взрыкивающий Акел привычным движением сбросил с себя мешок и мгновенно оказался рядом. Теперь уже точно можно было сосчитать, сколько прозрачных зубов имеется в его несоразмерно большой пасти. Но заниматься этим ему не дали – подошедшие тангры бесцеремонно вытряхнули Дара из зловонного мешка, оставив, однако, связанным. Подволокли, положили рядом раненых – видимо, тех, что были из Хотоаги. Они были так тихи, словно живых среди них уже не осталось. Их тела лежали аккуратно, повернутые головами в одну сторону. Стало ясно, почему разгружали только некоторых дромов: здесь оставалась обуза и лишнее снаряжение, а облегченный отряд отправлялся туда, где руки могут быть заняты только оружием. Недобрые огоньки, сверкающие в глазах воинов, оставляли мало сомнений в цели предстоящего похода. Конечно, это могла быть только месть!
Зубатый Акел без остановки обежал несколько кругов вокруг Дара и раненых. Скех, как назвал его Саудрак, был ростом чуть выше колена среднему тангру. Голова его была не кожистой, как показалось Дару вначале, а тоже пластинчатой. Вдоль позвоночника тянулась короткая жесткая грива. Его крепкие лапы были оснащены когтями – поменьше, чем у дрома, но достаточными, чтобы причинить массу неприятностей. Дар постарался принять дружелюбный вид, помня о своих связанных руках. Хотя кто знает, что тут дружелюбно и что нет… Злобно рыкнув на чужака, Акел замер рядом, колесом выпячивая грудь и с щелканьем обнажая зубы. Видно было, как бугрятся мускулы на его плечах.
Увлекшись захватывающим присутствием скеха, Дар не сразу осознал, что его правый бок мерзнет. Обернувшись, понял, что лежащий рядом тангр уже мертв. Постаравшись отодвинуться сколь мог, Дар больно оцарапался обо что?то острое. Повернул голову и заметил на мертвом воине металлические шипы, торчащие по краю панциря. Какая великолепная находка! Придвинувшись назад, Дар принялся стачивать веревку об острую грань, стараясь не привлекать внимания Акела. Однако долго заниматься этим ему не дали. Послышались приближающиеся шаги, затем появились двое тонких тангров. Они осмотрели раненых, давая каждому напиться и затем обливая водой из кожаного бурдюка. Раненые ожили, зашевелились, застонали, что?то прося, бормоча. Дар даже удивился, сколько жизни было скрыто рядом с ним.
Оба молодых тангра с нескрываемым любопытством разглядывали Дара. Один был тем самым, кто вчера ночью приносил факел по просьбе Саудрака. Дар тоже вовсю глазел на них, впервые получив возможность детально рассмотреть тангров при свете дня.
Молодые и гибкие, эти двое были поменьше габаритами, чем Саудрак или Шурат. Их блестящие темно?красные лица имели еле заметные терракотовые пластинки вертикального узора. Тонкогубые рты приоткрывали темные прозрачные зубы с большими острыми резцами. Прямой костистый нос был настолько большим, что практически делил лицо пополам. Раскосые глаза блестели, как переливчатые светлые кристаллы, а зрачки зеленого цвета были вытянуты по горизонтали. Юноши были в груботканых рубахах и шортах, опоясаны ремнями с подвесами, поверх этого наряда еще шли широкие защитные накладки из толстой кожи с плитчатыми роговыми пластинками. Правое предплечье каждого прикрывал металлический наручень, а на запястьях и лодыжках позванивали кованые кольца разноцветного металла.
Трудно было поверить, что Дар и сам выглядит так же.
Предоставив танграм заниматься ранеными, Дар осторожно вернулся к веревке. Дело помаленьку продвигалось и волокнистые путы слабели.
– Смотри, Ошнират умер! – испуганно раздалось рядом.
– Великое небо! – пораженно откликнулся второй голос. – Что?то будет… Когда умирает махо, много крови льется следом…
– Зря их с собой взяли! Надо было оставить в Хотоаге. Может, его скачка доконала?
– Царакклан в Хотоаге сожжен. Так что ему ничего бы там не помогло… Много тут еще мертвых?
– Еще трое, остальные вроде живы. Но, похоже, половина скоро отправится следом.
– А что нам делать с мертвыми?
– Латнирам покоиться в земле предков! – донеслось в ответ с пафосом. – Доложим Саудраку. Пусть элитар разбирается, что делать, а что не делать.
– И то верно…
«Ну уж нет, – подумал Дар, перебирая занемевшими пальцами поредевшие нити своей веревки. – С меня довольно путешествий на сегодня!»
Он с удовольствием подставил голову под струйку из бурдюка, когда подошла его очередь. Прямоугольные костяные пластины на руках юношей были прекрасно видны вблизи. Отполированные, на кистях они были меньше и тоньше, похоже даже были гибкими. Некоторые особо толстые пластины на предплечьях выглядели жестко, на них были выгравированы какие?то еле заметные квадратные знаки. Металлические обручи на запястьях глухо позвякивали при каждом движении.
– Спасибо, друг, – негромко поблагодарил Дар.
Оба парня повернулись к нему с холодным высокомерием в переливчатых глазах.
– В могиле ты и твой друг! – Голос был резким, как карканье. – Ты не нашего корня, чужак!
Оба отвернулись, подчеркнуто теряя интерес.
Ответ был не из любезных, но Дар был рад и тому, что не слышит звона вынимаемого шиташа, как вчера.
– Тут просто помрешь от вони! – крикнул он вдогонку. – Может, мне разрешат размяться вон там, в деревьях?
– Сдохнешь от вони – туда тебе и дорога! – последовал вежливый рык, после чего оба парня неторопливо удалились.
Дар невольно обратил внимание на походку тангров – мягкую, пружинистую. На спине каждого был закреплен щит – заостренный книзу овал с вертикально выступающим ребром посредине, прикрывающий тело от шлема до копчика. Этот вытянутый овал был разделен на секции со сложной гравировкой в верхних частях. Часть гравировки имела следы краски. Броня явно была не из металла, а сработана из цельной кости и блестела, словно намазанная жиром. Дар задумался, гадая, сколь велики должны быть животные, с которых сняты столь внушительные костяные пластины. Уж никак не меньше доброго дрома.
Акел сперва увязался за ними, но тут же рванул в сторону, где с грызней сцепились еще несколько таких же уродливых зверушек. Это было очень кстати, ибо Дару было весьма желательно остаться в одиночестве.
Вновь послышались скрип, скрежет и чавканье от дерева, чьи корни драл ближний дром.
С путами на лодыжках было чуть сложнее, но Дар справился быстро. Распрямляя затекшие руки?ноги, Дар вдруг отметил, насколько непривычно ощущается тело. Оно ныло от долгой неподвижности и все же излучало отчетливый заряд жизненной силы. Внутренний голос удивленно шептал, что это тело незнакомо ему, что оно чужое. И правда: равновесие и тяжесть, взаимоотношения частей, суставы рук и ног, длина пальцев, крепость когтей, шипы на локтях, моторика движений – все было слишком непривычным, слишком другим…
«А что было привычным тебе?! – зло одернул он себя. – Ты мне постоянно шепчешь, что все не так, и все же не в состоянии сказать, как должно быть!»
Всплеск этих рефлексий был прерван громким свистом, затем криками многих воинов. Скосив глаза, Дар увидел торопливо подходящую группу возбужденных тангров. Они гулко переговаривались, ожесточенно жестикулируя. Долетевшие обрывки разговоров сообщили, что тангры были карательным отрядом, искавшим справедливой мести. Банда вражьего клана недавно сожгла пару селений, в котором у каждого были родственники. Обе деревни уничтожены с применением какого?то жестокого метода, одно упоминание о котором приводило этих мрачных воинов в состояние неконтролируемой ярости. Это касалось разрушения неких «ататов» и «Царакклана». Что означают эти два слова, Дар понять не мог, несмотря на персонального переводчика в голове. Однако атмосфера гнева и жажды мести не нуждалась в особом переводе:
– Хуураданцы не прощают обид!..
– Хуураданцы вырывают обидчику сердце!..
Наконец Саудрак вынырнул из листвы и что?то зычно рявкнул. Ратники хором рыкнули в ответ, ударив металлическими наручнями по щитам. Сила этого звука заставила дрогнуть листья на окружающих деревьях. Затем все побежали к дромам.
Кряжистые тела карабкались на гигантов?скакунов по сложной системе ремней и растяжек. Однако каждый взобрался без посторонней помощи, причем довольно быстро. Седла выглядели как жесткие люльки, закрепленные во впадине на спинах животных. В каждой люльке размещалось по два?три всадника на вытянутую руку друг от друга. Дромы воспринимали весь процесс спокойно и вообще производили впечатление покладистых животных. У скакунов по обеим сторонам были приторочены связки длинных скрученных мешков, а также целый арсенал хищно бестящего холодного оружия – разноразмерные пики и шиташи. Скехи, упакованные в кожаные мешки, были подняты и закреплены рядом.
От пульсирующего командного свиста заложило уши. Дромы тут же тронулись, разгоняясь в неторопливый экономный бег и подбрасывая своих седоков чуть не под кроны деревьев. Земля сотряслась под ударами тяжелых лап.
Похоже, судьба шла Дару навстречу. Это был как раз тот случай, который ему был нужен. Пленника и раненых оставили на одного сторожа – присматривал только давешний факельщик. Дар помнил его странное имя – Ход?ват. Звук имени произносился горлом, но с рыком вначале и прищелкиваньем в конце.
Беглый осмотр раненых показал, что оружия тут нет. Почувствовав движения Дара, раненые зашевелились, застонали, но, к счастью, недостаточно громко, чтобы привлечь внимание сторожа. Дар вдруг заметил, что все они были ослеплены.
Он тенью скользнул к ближайшим кустам, зарываясь в лес. Протискиваясь меж кустов, обнаружил, что и у него за спиной закреплен овальный костяной щит – настолько легкий, что вес почти не ощущался. Может, это и к лучшему, коль нет оружия. Незадачливый юнец все еще подбирал хворост и был поглощен этим занятием.
Место, где они находились, видимо, часто использовалось для стоянок. Большое костровище аккуратно обложено камнями, почерневшими от многочисленных костров. В кустах виднелся скат травяной крыши, под которым угадывалась бревенчатая землянка внушительных размеров. Единственный оставшийся дром привязан у огромных корней мертвого дерева, чей обломанный ствол был словно отполирован веревками.
Дар глубоко вздохнул – воздух свободы пьянил! Теперь надо было составить план действий. Можно захватить оставшегося дрома, оружие, еды (наверняка в тюках именно она) и исчезнуть задолго до возвращения воинов Саудрака… Но при всей легкости исполнения в этом плане имелся изъян: что потом? Куда держать путь? Чего добиваться? Дар не только окружающее, даже самого себя еще толком не знает! Мало шансов, что какой?либо другой клан признает его и примет в свои ряды… Стало быть, надо раздобыть источник информации, а точнее – потолковать накоротке с молодым сторожем, чтобы выяснить реалии местной жизни и выработать собственную позицию.
Но раньше всего следовало, пожалуй, осмотреться. Прячась за деревьями, Дар поднялся на вершину невысокого холма.
Перед недавним пленником открылось широчайшее пространство, бескрайние земли, все в мягких зеленых складках, словно застывшие продолговатыми морщинами. Гигантские просторы будто подхватили Дара, разбивая его самоуверенную инакость, расщепляя внутреннюю отрешенность и чуждость. Дар вдруг ощутил это противостояние как брошенный ему вызов мира, желающего смирить, растворить его в себе. Огромная и величественная планета раскинулась перед ним – простор для дороги, простор для свершений и дел. Он вброшен сюда с некой неведомой целью. Ему предстоит жить тут, бороться, обретать друзей и сражаться с врагами. А более всего – искать самого себя, открывая свое предназначение и свой путь, среди этих зеленых холмов, под этим ясным небом!
В каком?то полуосознанном эмоциональном порыве Дар поднял, вскинул руки навстречу этому небу, этому миру. Ощутил себя частью величественной природы, невольно принимая этот вызов, принимая этот мир и принимая самого себя…
Но было много странного. Густая зелень придавала пейзажу мягкость, но порой то тут то там сквозь мшистые вершины пробивались зубья голых скалистых граней. Что?то было не так с этой землей, кто?то огромный терзал ее, рвал, комкал. Должно быть, прошли долгие годы, может быть, столетия – и все сгладилось, смягчилось зеленой порослью. Эта смесь первоначального насилия и приобретенной мягкости оставляла отпечаток обманчивого покоя и настороженное чувство.
Внизу изгибалась лента реки, деревья по берегам свешивали ветви прямо к воде. Петляя меж холмов светлой змейкой, река неспешно скрывалась за ними. Ближе к горизонту зеленые холмы выравнивались. Они теряли в знойном воздухе яркость, переходя в желто?красную гамму, истаивая в дымке. Но все же – то тут то там – к небу взмывала острая ломаная грань. Тревожно это было, вся природа, весь этот мир был обманчив и опасен, как мягкая подушка, таящая в своей глубине иглу.
Дар не заметил ни дорог, ни селений, ни возделанных угодий. Лишь далеко впереди, на западе, где холмы из желтоватых становились коричневыми в неверной дымке воздуха, возвышалось нечто, что можно было бы принять за неровную скалу. Или разрушенный каменный замок. А с противоположной стороны, с востока, величаво поднявшись над дрожащей в летнем зное кромкой лесов, в воздухе плыли силуэты далеких синих гор.
Какой путь уготован свободному Дару? Какое направление станет его судьбой?
Это предстояло еще выяснять. А пока пришла очередь тела.
Дар исследовал себя с пристрастием. Он бегал, прыгал, приседал, падал, извивался и изворачивался, как только мог. Никаких сомнений – это тело было абсолютно незнакомо ему. Жесткие мышцы были дьявольски сильны и послушны под твердой кожей, в которую вросли защитные прямоугольники костяных плиток. Эти пластинки были везде, даже на шее, лице и внутренней стороне ладоней, правда гораздо более мягкие и тонкие. Он дотошно ощупал голову, чертыхаясь и не веря себе. Принятый им поначалу за изогнутый боевой шлем тангров на самом деле был костяным выростом черепа. Удары кулаком и даже о ближайшее дерево были приглушенными и нечувствительными… Мучимый нехорошим предчувствием. Дар стал искать ремни или иные крепления овального доспеха на спине. Но креплений не нашлось – костяной щит был такой же частью организма тангра, как пластинки в коже и наросты на черепе. Дар был каким?то чудищем – воином в костяном панцире! Множество прыжков, падений, перекатов доказали, что обилие костяной защиты отнюдь не делает его неповоротливым. Бронемашина из мышц и кости, созданная для выживания в жестоких условиях, для борьбы и победы.
Но, похоже, тело тангра обладало и другими ценными качествами – оно было не просто сильным, но и зверски выносливым. Дар вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого ночного пробуждения, и тем не менее не ощущал голода. Однако, когда в поле зрения попала вода внизу, он ощутил жажду. Захотелось добраться до воды сейчас же, благо река подходила к самому подножию холма.
Он поймал себя на том, что уже спускается по почти отвесной каменной плите, твердя себе для успокоения, что движение с этой стороны оставляет меньше шансов столкнуться с молодым сторожем Ходватом. Спуск был не из легких – с этой стороны холм заканчивался обрывом, обнажая внезапно выглянувшую скалистую подложку.
Чего скрывать, Дар чувствовал упоение от собственных движений. Уверенно, словно лазать по скалам было для него привычным занятием, он продвигался вниз. С удовольствием напружинивал мышцы, чувствуя мягкую податливость и цепкую силу тела тангра. Он был бесшумен и гибок, не преломилась ветка, не вырвался из?под ноги камень. Он уже заигрывался, нарочно выбирая сложные переходы, прыгая и приземляясь на краешке камня, хватаясь когтями и получая острое наслаждение от этой недюжинной силы и ловкости.
Дар вдруг осознал это в себе, ухватил эту странную радость силе. Это было глубоко в нем – не от нового тела, а что?то из прежней жизни. Что?то более далекое… Вдруг на мгновение вспомнилось, на миг мелькнуло старое ощущение, как он влезал в какое?то гораздо более выносливое и сильное тело – бесконечно опасное, постоянно готовое к драке, к смертельному бою. Это было частью его прежней жизни, частью его самого. Он остановился и замер, пытаясь оживить эту память в себе, рассмотреть, раскрутить ее получше. Но снова, как и раньше, дверь захлопнулась, едва приоткрывшись, отрезая его от самого себя…
Прежде чем тронуть поверхность воды, он внимательно осмотрелся.
Было тихо и одиноко. Справа темнел грот, где крутой и скалистый бок холма снизу подмыла река. Слева в пятидесяти шагах начинался гладкий пляж с ровным песком. По низу живота словно легонько шлепнули – что?то плохое было в этом направлении! Дар не мог понять как, но бессознательно знал, что этот пляж опасен. Присел, осматриваясь. В одном месте на песке виднелись свежие рыхлые следы. Должно быть, хуураданцы набирали тут воду. Что, если они и здесь оставили одного из своих сторожей?
Отложив водопой на более удобное время, Дар кустами приблизился к тревожному месту. Кроме отпечатков ног песок рассекал длинный и глубокий, но приглаженный след. Словно по песку проволокли что?то тяжелое и плоское, с острым ребром. Смутно догадываясь, что это, он проследил взглядом направление и увидел упрятанные между свежесрезанных веток темные бока лодки.
У его тангров не было лодок!
Дар подкрался ближе и замер. Лишь легкий плеск волн нарушал спокойную тишину. Слева начинался пологий подъем к лагерю, многочисленные следы вели наверх, обрываясь, где песок поглощала трава.
Кто бы это ни был, они хорошо знали повадки хуураданцев. И что мстители Саудрака пойдут в этом направлении и что тут стоянка…
Следовало бы перепрятать или разбить лодку, но поднимать шум нельзя – пришельцы где?то рядом. Обогнув тупоносую ладью, в которой места вполне хватало для десятка бойцов, Дар провел рукой по темному борту – еще влажному. Внутри пахло танграми, но не как от хуураданцев. Меж поперечных седел лежали грубые весла и несколько тюков, исходивших острым незнакомым духом. Дар безотчетно сунул руку вниз и загреб горстью – на свет показались странные, тянущиеся нити зеленовато?синего цвета, едва ли толще паутины, покрытые листочками. Они были влажными и испускали прелый, почти неприятный запах. Копнул рукой глубже, но там ничего не было, кроме этой голубоватой то ли плесени, то ли мха.
Стоп!
Не те ли это а'зарды, о которых допытывался Шурат? Это многое бы объяснило. Но почему они не последовали за основным отрядом хуураданских мстителей? И не поспешили предупредить своих?
Дар вдруг вспомнил о молодом Ходвате, и предчувствие грядущей беды потянуло назад в лагерь. Как выглядит межклановая война, он знал. Ощущение опасности в животе стало невыносимым.
Но какой?то осколок в нем как бы присматривался к себе – холодно оценивая реакции в этой обстановке. Это было как дуновение издалека, из той, прежней жизни. Ничего больше – только странный холодный интерес и безразличие к опасности…

Глава 4
СХВАТКА

Оказавшись снова под сенью деревьев, Дар осторожно двинулся по направлению следов. И в этот момент уловил движение.
Бросок был настолько быстрым, что глаз не успел оценить событие. Но тело среагировало само, молниеносно уклонившись. С тяжелым хрясом сталь врубилась в ствол позади. Дар кувырнулся вперед, вбок, уже определив все направления и расстояния. Он был за другим стволом, когда в древесину трижды вонзилось нечто небольшое, дребезжащее. Дар медлить не стал, бросив пригоршню земли в одну сторону и сам скользнув в другую.
Прямо навстречу из листвы вынырнула оскаленная морда и тяжелая фигура тангра незнакомой породы. Длинное лицо исказило запоздалое удивление. Тускло блеснул в коротком замахе широкий острый шиташ. Костяные пластины на его теле были почти черными, а форма шлема неуловимо отличалась от знакомой хуураданской. Поверх налобника были грубо накрашены зеленые полосы.
Тангр взрыкнул и прыгнул, метя острием в шею Дара и показывая способность атаковать из любого положения. Но Дар уже глубоко присел на левой ноге, давая противнику скользнуть над собой. Правая же нога с пушечной силой пнула неприятеля в живот, буквально подбрасывая его мощное тело, а пальцы уже сомкнулись на руке с опасной сталью и изогнули непослушную кисть. Вряд ли враг успел сообразить, что происходит, прежде чем приземлился на собственное лезвие. Но чернокостный тангр был мужественным воином, он пытался укусить пальцы Дара, зажимавшие его шипящий рот. Успокоился он, лишь когда ему перерезали горло.
Дара пробила запоздалая дрожь, он вытер окровавленные руки отраву, с невольным удивлением осознав собственную боевую выучку и хладнокровие, с каким только что лишил жизни врага.
Лицо убитого сохраняло выражение удивления, прозрачные кристаллические глаза что?то искали в высоком небе. Череп его действительно был длиннее, чем у хуураданцев, длиннее был и горбатый костистый нос. Только сейчас Дар заметил маленькие наковки желтого металла по бокам его рогового шлема – они шли изящной линией блестящих точек от бровей к затылку. Тонкость, с какой было выполнено это украшение, вызывала уважение филигранностью работы. Ни у кого из воинов Саудрака такого не было.
Осматривая его одежду и экипировку, Дар невольно почувствовал себя голым. Саудрак не озаботился снабдить его одеждой, так что пришлось воспользоваться правом победителя. Он снял с поверженного тангра крепкие шорты и сандалии, но пропитавшуюся кровью рубаху трогать не стал, ограничившись защитной накладкой на груди из двойной кожи. Поясной ремень был сработан плотно и украшен желтой металлической пряжкой. На боковых его ремешках висели костяные ножны, небольшой подсумок и какие?то мелкие побрякушки. Чтобы снять его, пришлось перевернуть мертвеца, хоть Дар и содрогнулся при этом. И охнул – глазам предстал панцирь со множеством символов и иероглифов, искусно вырезанных по твердой черной кости. Некоторые из них были выполнены в виде тонких двойных линий, другие были более глубокими, заполнеными красной или блестящей желтой краской. Знаки притягивали взор, и Дару показалось, что стоит посмотреть на них немного дольше, и он сможет понять их значение. По краям спинного панциря шли такие же металлические наковки, только более крупные, приплющенные и заостренные книзу. Что?то подобное было у погибшего Ошнирата, где Дар стачивал свою веревку. Однако там качество работы было не в пример хуже, даже на неискушенный взгляд новичка. В самой верхней, сужающейся части панциря было высечено небольшое стилизованное изображение существа, похожего на Саудракового скеха в сидячей позе, с той лишь разницей, что тут у него было две головы, оскалившиеся в разные стороны. Но не оставалось времени любоваться всеми этими украшениями. И Дар занялся оружием.
Шиташ был длиной с вытянутую руку, тупое лезвие в центральной части, и острая заточка в последней трети. Взмахнув им несколько раз, Дар отметил неважную балансировку – боевая часть была, пожалуй, слишком тяжела. Таким оружием трудновато долго фехтовать, но хорошо пробивать какой?нибудь доспех. Например костяной панцирь или шлем… Сбоку под панцирем у чернокостного был прикреплен чехол ножа – весьма удобно расположенный, прямо под рукой воина. Дар невольно позавидовал, что у него нет такого же. Однако прикрепить чехол себе он не мог – тот был зафиксирован стальными клепами прямо к боковой части панциря. Там, откуда прибыл этот чужак, кое?что смыслили в работе с металлом и костью!
Потом Дар пошарил в траве, разыскивая, из чего было сделано три выстрела стрелками – их оперенные хвосты все еще торчали в дереве. Скоро нашлось толстенькое короткое бревнышко, слишком легкое для своего размера. В сужающемся торце бревна были отверстия. Средняя его часть удобно вырезана для захвата рукой. Мягкие выточенные изгибы ухватисто ложились в ладонь. Под пальцами оказывались три дырки. Не удержавшись, Дар опустил коготь в одну из них. Щелкнув, оружие чуть дернулось, вылетевшая стрелка промелькнула почти незаметно и ударила в траву. Он направил торец на то же дерево и опустил второй коготь. Рядом с тремя стрелками в стволе звонко затрепетала четвертая.
Дар смотрел на дрожащий хвостик стрелки завороженным взором. Это оказалась полезная штуковина! Если бы поверженный соперник имел хоть немного больше выдержки и меткости, неизвестно кто сейчас лежал бы на траве с перерезанным горлом!
Затем Дар выдернул из дерева короткий деревянный топорик с темным металлическим навершием, что противник метнул в самом начале. Для всех этих предметов нашлись свои места на удобном поясе.
Последним был тяжелый металлический наручень, покрытый полустертой мозаикой орнамента и массой глубоких царапин. Наручень не без труда отстегнулся и перекочевал на руку победителя, закрывая почти все предплечье. Тяжеловат, конечно, но это была приятная тяжесть. Дар сразу оценил возможности этого немудреного куска металла, снабженного шипами и выступами для перехвата и заламывания атакующего клинка.
Оттаскивая поверженного противника подальше от лодки и наскоро маскируя следы схватки, Дар снова подивился, насколько у них разная кожа. Его рука, лежащая поверх чужака, была совсем светлой. Глянув еще раз на свое тело, Дар убедился, что был явно хуураданской масти. Несомненно, именно это обстоятельство и спасло ему жизнь сегодняшней ночью.
Та?ак… Понемногу становилось ясно, кто тут враг и кто свой. Эти черные парни явно не были склонны смотреть, что там у него нацарапано на панцире, прежде чем метнуть топор. Так что поведение Саудрака можно считать почти гостеприимством!
В груди вновь шевельнулась тревога за молодого сторожа Ходвата. Хоть тангры Хуурадана и не выказали ему особого радушия, но проламывать череп Дару с первой секунды знакомства они все же не стали. А ведь сейчас по округе бродит целая шайка кровожадных черных гостей…
Прислушиваясь к каждому звуку – недавняя схватка научила, что простых предосторожностей недостаточно, – он пробрался наверх боковым путем, избегая открытых мест. Теперь Дар был воистину бесшумен и безукоризнен. Однако на недавней стоянке его ждало разочарование: лагерь был пуст. Тут уже не было ни дрома, ни Ходвата. Только раненые все еще лежали в сени деревьев, но что?то подсказывало Дару, что живых среди них уже нет. Наточенная сталь здесь опережала слово.
Жестоких пришельцев нигде видно не было. Однако взбешенный Дар почувствовал, что отпускать их с миром не собирается. Его зримая принадлежность Хуурадану, помноженная на желание выжить, подсказывала, какую сторону в конфликте следовало избрать. Так что сейчас надо было беспокоиться за Ходвата, а также за Саудрака и его воинов. А значит, предстояла схватка.
Но что?то было не так. Если это разграбившие Хотоагу а'зарды, которых так доискивался Саудрак. то, завидев отряд хуураданцев. они должны были попытаться остановить врага или стремиться предупредить своих об опасности. Хм, допустим, они отослали назад часть воинов с предупреждением и теперь недостаточно многочисленны для большого боя… Все равно, что?то уж чернокожие слишком всеведущи и хладнокровны. Дар нутром чуял, что развивается какая?то более сложная интрига. Что ж, тем настоятельнее повод их допросить!
В том, что ему удастся изловить живьем хотя бы одного хитреца, Дар не сомневался. Враги имели слабое место: возвращаться они будут так же, как и прибыли, – на своей лодке. Но по крайней мере один воин должен будет пойти поверху. Потому что никто не бросит дрома – такие скакуны должны быть ценной добычей. А погрузить его в лодку не позволят размеры и вес животного.
Дар осторожно двинулся вокруг лагеря. Еще горел костер, рядом с которым громоздилась куча заготовленного сушняка. Под ней лежали спрятанные кожаный подсумок и баул, пропущенные пришельцами. Почти обогнув поляну, Дар увидел и дрома. Тот был привязан в новом месте, почти скрытом в зарослях молодых ветвистых деревьев. Дар приподнял голову, чтобы получше осмотреться и окаменел. Потому что с правой стороны к поляне приближались враги.
Это была группа из девяти тангров. Они растянулись в редкую, настороженную цепь, флангом к нему. Воины цепко осматривали каждое дерево и куст, опасливо выставив перед собой мечи. Они вели себя по?деловому, не болтая и не поворачиваясь друг к другу.
Профессиональные бойцы – не самый желанный противник. Дар заглянул в себя, ища собственной реакции на это открытие. Но внутри обнаружил спокойствие, даже холод. Будто противостоять девятерым было для него естественным делом. Что ж, это обнадеживало.
Враги как близнецы походили на недавнего противника – темнокожие, с узкими, вытянутыми головами. Щиты на спинах почти не качались при движениях, взблескивали частым пунктиром блестящие наковки на головах, когда луч солнца прорывался через листву и касался их темных шлемов. Тангры осторожно продвигались к вершине холма, где Дар был совсем недавно. Эта осведомленность противника вдруг начала злить Дара. Чего они тут ищут, эти черные бестии?
Он потянул было с пояса трубу со стрелками, но передумал и вытащил топорик. Девять противников – слишком много для одной схватки. Дар предпочел бы сначала разделить их хотя бы на две группы. Вопрос только: дадут ли они ему этот шанс?
Вдруг сзади почудилось что?то. Шорохи, шорохи… Стараясь не делать резких движений, Дар медленно оглянулся. Все было как будто спокойно. Только в одном месте покачивалась тонкая ветка. Дар бесшумно нырнул в сторону и замер в зелени. Здесь, меж громадных разваленных корней некогда огромного дерева, густо разросся молодняк. Топор выскользнул из?за пояса почти беззвучно. Если кто?то следует за ним по пятам, его ждет больша?ая неожиданность!
Справа тихо треснула ветка. Дар прижался к корню, стискивая шершавую рукоять. На листья впереди легла тень. Прерывистое чужое дыхание обожгло слух. Противник был совсем близко… О, если бы не эти девять бойцов впереди! Но промедление могло стать губительным. Дар призраком выскользнул из?за корня, горстью захватывая жесткое, костистое горло. Топор уже просвистел полпути к цели, когда Дар оборвал свою молниеносную атаку. Вместо удара он толкнул преследователя к земле и сам упал рядом.
Юноша?хуураданец бешено вращал глазами, но лапа Дара переместилась с горла на лицо, и даже пискнуть Ход?ват бы не смог.
– С?ссшшш! – шипел Дар, тоже делая большие глаза, продолжая закрывать пол?лица парню и не обращая внимания на нервно вздрагивающий в его руке шиташ.
Тот наконец узнал Дара, в его округлившихся глазах, в раскрывшихся продолговатых зеленых зрачках читались недоверие и масса вопросов. Убедившись, что парень не собирается вопить, Дар ослабил хватку, показывая глазами на группу темнокожих охотников за головами. Ненависть стянула мышцы лица Ходвата в гримасу. Он согласно склонил голову к плечу.
– Я, может, и не твоего клана, малыш, – прошептал Дар, – но, похоже, наши гости этого не понимают. Только что мне пришлось прикончить одного из них, потому что наглец заинтересовался, какого цвета у меня кровь!
– Меня зовут Ходват, – быстро зашептал молодой тангр, глаза которого зажглись надеждой. – Что будем делать?
– Характер у тебя стал намного более покладистым, – похвалил его Дар. – Умеешь обращаться с этим? – Он показал на стреляющее полено с дырками.
– Да, да, – шумно закивал тот, – это тронк.
– Сколько эта штука может делать выстрелов? – Дар снова бесцеремонно прикрыл рукой рот тангру.
Тот встопорщил три пальца.
Дар осмотрелся, физически ощущая на лице жгучий взгляд Ходвата. «Что делать?» – звучал его немой вопрос. Ясно что. Дойдя до вершины, воины повернут обратно. Потому что добыча ускользнула, да и спуск с той стороны слишком крутой.
– Спрячься там. – Он махнул в сторону кустов меж поваленных, еще крепких стволов. – Когда чернокостные пойдут назад, выпусти в них три стрелы. Лучше, если в кого?нибудь попадешь, но главное – отвлечь их внимание. Понял?
Ходват согласно кивнул. Но внезапно выражение его лица переменилось. Зеленые глаза вспыхнули возмущением и недоверием, когда он глянул на зажимавшую ему рот ручищу Дара. Взгляд юноши был прикован к приклеившейся на запястье ниточке сине?зеленой травы с мелкими листочками.
– Откуда это у тебя? – Он злобно отпихнул руку Дара, подозрительно шаря глазами по его лицу.
– В чужой лодке внизу целый короб этой дряни. Если тебе нужно, после сходим за ней.
– Мне это не требуется! – В его голосе прозвучал вызов.
– Да что с тобой? – Дар встряхнул парня. – Не до глупостей сейчас!
Но тот уже заметил чужой наручень со следами крови на руке Дара. И вновь его глаза засветились теплым светом вернувшегося доверия. Похоже, убийство врага тут было лучшим атрибутом для зарождения глубокой дружбы.
– Постой, – прошептал Ходват, отводя подобревшее лицо, – ты заметил, что это не а'зарды?
– Не а'зарды? – удивленно повторил Дар. – А кто же?
– Не знаю. Никогда не видел таких…
– Ладно, этот тронк стреляет только три раза?
– Не только. – Ходват был заметно удивлен невежеством Дара. – Надо перевернуть его вертикально и считать три раза по девять. Потом он может стрелять снова.
– И сколько раз это может повторяться?
– Пока не кончатся стрелы. Я не знаю, сколько у тебя. В моем тронке на пять тройных выстрелов!
Тут Дар обратил внимание, что его пятнистое поленце другой формы и цвета, чем у юного тангра. Как и шиташ. Топорика у юноши вообще не было.
– Ладно, больше трех выстрелов, я думаю, нам не понадобится.
Ходват оказался дельным парнем, он сумел мгновенно раствориться в листве. Даже зная, где он, разглядеть его было невозможно. Дар перешел к своим делам: вытащил и разложил перед собой на траве тронк, топорик и меч, прикидывая, с чего начинать.
Ждать пришлось недолго. Скоро послышались гортанные звуки разговора: возвращаясь после неудачных поисков, врагами владело обманчивое чувство безопасности. Затем показались и сами темнокожие воины. Однако, сколько ни пересчитывал их Дар, но видел только семерых. Это было нехорошо. Двое оставшихся чужаков теперь могли внезапно появиться откуда угодно.
Чужая клокочущая речь, покачивающиеся громоздкие фигуры… Они шли скученно, уже не такие настороженные, как раньше, перебрасываясь громкими щелкающими фразами. Дар следил за их приближением к линии выстрела, обозначенной для Ходвата. И поймал себя на том, что каким?то образом понимает их речь.
Шаг, еще один, вот уже все семеро на оговоренной дистанции… и ничего! Дар недовольно поднял голову, пытаясь разглядеть чем занят мальчишка. И в этот момент произошло непонятное.
Чернокожие тангры разом замерли, словно услышав беззвучную команду. Затем одновременно повернулись в сторону Ходвата.
– Я слышу отбив хуураданца! – вскричал один из них, хватаясь за шиташ.
Дар опешил. Как они могли заметить парня?
И тут же резкий вопль боли прокатился по перелеску. Затем еще один, и еще. Юноша умудрился поразить трех врагов с трех выстрелов! Дар видел, как чернокожие воины схватились за шеи и надплечья, где кожно?костяные пластины очень мягки. Раны вряд ли были смертельными, но в схватке неожиданность нападения стоит дорого. Чужаки с ревом рванулись в сторону все еще невидимого Ходвата, выхватывая шиташи. Слаженная согласованность их действий явилась неожиданной для Дара.
Топочущие, потерявшие бдительность – они были как на ладони: крупные, четкие мишени. И Дар не стал медлить. Подставлять малыша Ходвата под удар этих громил ему совсем не улыбалось. Свирепая злость вдруг вспыхнула в груди, и рука вложила всю силу в первый бросок. Топор, тяжело просвистев в воздухе, с хрясом пробил боковые пластины ближайшего врага. Чернокостный воин, не издав ни звука, замертво рухнул в траву. Три вылетевшие следом стрелки не были столь метки, как у хуураданского мальца. Но еще две фигуры притормозили, присев к земле и схватившись за бедра. Однако черные тангры были отличными бойцами. Будто выключив чувство боли, они тут же вскочили, размахивая клинками. Дистанция теперь была столь ничтожной, что использовать тронки они уже не успевали.
Противники схлестнулись в звоне стали. Мечевые схватки коротки – более быстрый и удачливый редко нуждается в длительном фехтовании. Тот же, кто не освоил воинское мастерство в совершенстве, рискует навсегда потерять эту возможность. Дар действовал молниеносно, с первого удара раскроив набежавшему пришельцу шлем и шею ниже уха, успел парировать наручнем удар второго и пнуть ногой третьего. Шиташи при встрече хищно клацали – лоснящиеся, плоские куски металла. Грубая рукоять сильно отдавала в ладонь при ударе, норовя выскочить. Возникло чувство, что когда?то давно у него было оружие – не чета этому. Но на отвлеченные мысли не оставалось времени. Дар орудовал клинком, поражаясь своему мастерству. Где он мог научиться так безукоризненно владеть смертоносной сталью да и собственным телом в схватке?
Однако было в этом бою что?то еще более странное. Двое черных тангров, противостоящих ему, теперь сражались слаженно, будто части одного тела. Словно единая голова определяла все их действия – удары и блоки были согласованы до мгновений. Поражаясь их тренировке, Дар вынужден был перейти к обороне. Только высочайшая техника борьбы помогала ему оставаться пока невредимым, ускользая от парных разящих ударов. Враги наседали, уверенно перехватывая инициативу.
Послышался звон стали в стороне – там уже рубился и Ходват. Дару наконец повезло, и, поймав легкий промах одного из противников, он нанес неожиданный сокрушающий удар. Вырывая дымящееся лезвие из его груди, Дар бессознательно подхватил из ослабевшей руки врага второй шиташ. И вдруг почувствовал удобство, будто всю жизнь провел с клинками в обеих ладонях. Блеск вращающегося металла в его руках теперь едва не ослеплял. Это было странно знакомое, упоительное состояние – он чувствовал себя намного сильнее любого из соперников, пусть они тренированы нападать хоть тройками! Когда еще один враг рухнул на землю, Дар только усмехнулся и поспешил было к Ходвату. Но, почувствовав движение позади, перехватил шиташ лезвием к себе и без замаха резко ударил назад. Хищное железо тяжело вошло в тело врага, останавливая на месте и заставляя болезненно кривиться. Щелкающий крик взлетел и запнулся, перейдя в стон. Развернувшись, Дар с размаху обрушил второй меч, обрубая по локоть дрогнувшую руку с уже поднятым шиташем.
Алая кровь на листьях, крики боли, перекошенные лица, звон стали, стоны умирающих. Все вокруг было окрашено тональностью смерти. В этот короткий промежуток времени уместилось так много – до отказа наполнив его ненавистью и отчаянием, агрессией и азартом, извечным соревнованием мускулов и навыков, соревнованием жизни и смерти…
Всхрипывая от напряжения, Дар бросился на помощь Ходвату. Вокруг юноши уже слаженно орудовала пара – такая же тренированная двойка, уверенно прижимающая его к стволу громадного поваленного дерева. У каждого из атакующих торчало по стрелке в мышцах, где шея переходит в плечи. Крупные черные лица были перекошены истовой злобой, рты оскалены в предвкушении близкой победы. Оба тангра были гораздо крупнее и мускулистее Ходвата, и если бы не стеснявшие их ранения, парень уже был бы гарантированно мертв.
Завидев приближающегося Дара, один из врагов рванулся навстречу. Голову его позади украшал небольшой яркий пук не то волос, не то перьев. Что?то похожее было и у Саудрака, припомнил Дар. Сверкающие наклепки на шлеме выглядели крупнее, чем у остальных, а в руках красовался необычного цвета голубоватый клинок. Похоже, это был командир нападавших. Надменность и хладнокровие его лица ясно показывали, какую участь он уготовил Дару. Но у Дара было иное представление об исходе схватки, и его сталь уверенно отразила удар голубого клинка. Сила этого удара болью отдалась в предплечье, а оружие отозвалось каким?то хриплым звуком. Посмотрев на свой шиташ, Дар невольно округлил глаза – на лезвии красовалась огромная зазубрина, едва ли не в четверть ширины. Голубой шиташ врага резал простую сталь как дерево! Заметив его реакцию, чужак надменно усмехнулся и пошел в новую атаку. Да, пожалуй, такой меч реально способен приносить удачу! Продолжать фехтование и принимать сталь на сталь было попросту глупо. Решив не поддаваться предложенному стилю поединка, Дар начал уходить в стороны, невероятными усилиями уклоняться от свистящих молниеносных ударов. Его противник хорошо знал свое ремесло, и свои отличительные наклепки – или что там у него сверкало на голове – он получил явно не задаром. Его мастерство превосходило все, с чем Дар успел повстречаться сегодня. Но и он не уступал, уходя от прямого столкновения, сберегая свои шиташи и отбивая голубую сталь только по касательной. Видимо застрявшая стрелка в надплечье все же мешала чернокостному, и он заметно терял в скорости. Заметив это, Дар провел серию отвлекающих уколов и затем обрушил на врага двойной завершающий удар. Чужак успел отбить выпад только одного из клинков Дара – но как отбить! Половинка шиташа, срезанная как травинка, со слабым всхлипом скользнула в сторону. Но в это время второй меч уже звонко ударил черного посредине налобной кости. Ноги врага подкосились, будто из него выдернули нитки, и чернокостный замертво рухнул вниз.
Увидев это, последний тангр загнанно оглянулся, отыскивая оставшихся товарищей. Но зрелище поверженных Даром соратников лишило его последних сил. Он призывно завопил в надежде, что его услышат оставшиеся где?то в тылу двое черных. Крики разнеслись словно громкое карканье, их слабое эхо отразилось от ближайших холмов. Но ни звука не прилетело в ответ. В глазах чужака появилось отчаянное выражение. Он оборотился к Дару, как более опасному противнику, задом отходя в лес и неразумно забыв про Ходвата. Когда он все же повернулся к месту, где стоял юноша, там уже было пусто. На лице чернокожего отразилось испуганное удивление, которое тут же сменилось перекошенной гримасой боли. Протяжный истошный вой был последним звуком этой короткой схватки. Дар видел, как быстро мелькнул в траве шиташ Ходвата, перерезая сухожилия под коленями тангра. Враг упал на бок, и клинок хуударанца молниеносно поднялся и опустился над ним еще несколько раз.
Они стояли рядом, тяжело дыша и оглядываясь в ожидании новых противников. Только трупы и стонущие раненые были рядом с ними. Дар шумно выдохнул, остывая и возвращая уцелевший шиташ в ножны. Посмотрел на свои руки – слабо отблескивающие пластинки покрывали жесткую кожу. Крепкие пальцы, обхватившие рукоять, почти касались темными когтями ладони. Сильные руки тангра – они честно послужили ему в бою…
Разум отказывался признавать эти руки своими!
Клинок в руке юноши едва заметно вздрагивал. Его блестящие глаза перебегали с одного поверженного чужака на другого. Юношеский взор был полон победного ликования. Повернувшись к Дару, Ходват сощурился в восхищении:
– Ты был хорош! – Он дружески толкнул Дара в грудь. – Я совсем не слышал тебя, но это не помешало нам их прикончить!
Это «нам» звучало несколько преувеличенно, но Дар только усмехнулся. Ответно осклабившись, Ходват поднял из травы свой тронк.
– Их элитар был с эриг?шиташем, но ты все равно осилил его!
– Эриг?шиташ?
– Да! Тем самым, что перебил твой шиташ!
– Что значит «эриг»?
– Не знаю… Это название, которое дали Кузнецы, и все так говорят за ними. Кузнецы делают самые лучшие клинки. Очень дорого…
Ходват подошел к недавнему противнику Дара и поднял из травы голубой меч:
– Этот шиташ стоит сотни простых! А может, и поболее. Он по праву теперь твой. Как и латнир его бывшего хозяина!
Юноша восторженно поднес трофей Дару, смешными приседаниями выражая свое почтение.
«Латнир» – резануло слух странное слово. Где?то Дар уже его слышал…
– Что такое «латнир»?
– Ну ты даешь! – удивился Ходват. – А как дышать, ты еще не забыл? Это же латнир! – Он с треском хлопнул рукой себя по наспинному костяному панцирю, тому самому, что прикрывал тело тангра с задней полусферы.
– Ясно.
Дар наклонил голову, рассматривая чудной клинок эриг?шиташа с непонятной вязью узоров на лезвии и рукояти. И вдруг заметил, как с хищной деловитостью Ходват носится вокруг, беспощадно добивая поверженных врагов. Рассеянно наблюдая за ним, Дар почувствовал смутный протест. Хотя сам он только недавно сеял смерть, но теперь, когда ему ничто не угрожало, не мог вот так запросто оборвать чью?то жизнь. Похоже, там, откуда он прибыл, после схватки раненых не добивали…
Увидев, как Ходват замахивается над последним врагом, Дар остановил его предостерегающим криком. Это был тот самый черный элитар, что получил удар мечом поперек шлема. Он все еще был без сознания, кровь залила ему лицо.
– Оставь его! – рыкнул Дар и, видя честно недоумевающее выражение на лице Ходвата, добавил: – Хотя бы одного я должен допросить!
Взгляд парня из возмущенного стал задумчивым, потом он исчез в кустах и вскорости оборотился с веревкой. Сообразительный!
– Все будет хорошо, Дарат! – заверил в конце юный хуураданец, связывая выжившему руки.
– Мое имя Дар.
– Ты знаешь, – юноша повернул к нему озадаченно?смущенное лицо, – лучше тебе так не называться.
– Это почему же?
– Имя в один слог носят только подростки до инициации воином… Называйся лучше Даратом, а?!
Голубой меч Дар приладил себе на пояс, сняв с черного элитара богато разукрашенные ножны. Осмотрел перебитое лезвие старого меча – он совсем не производил впечатление хрупкого или некачественного и явно побывал во множестве схваток. Чтобы перерубить такой пополам, требовалось что?то невероятное.
В поисках двух оставшихся пришельцев они безуспешно прочесали окрестности, затем осторожно поднялись на вершину холма. Но и там было пусто. Дар некоторое время мудрил над землей, пытаясь разглядеть следы. Подошедший Ходват легонько тронул его за плечо:
– Смотри!
Внизу он увидел лодку, почти скрывшуюся за изгибом реки. Она уходила на веслах, и в ней хорошо различались две темные, быстро гребущие фигуры…


* * *

Когда совершенно счастливый Ходват приволок срезанные панцири убитых врагов, Дара чуть не вырвало. Однако измазанный алой кровью молодой соратник светился чистой радостью. Наклонами и приседаниями выражая свое почтение Дару, он со стуком выложил перед ним семь костяных овалов, заляпанных свежей кровью, затекшей внутрь выточенных иероглифов. Особо гордился восьмым – единственным панцирем самолично убитого врага. Этот латнир он тщательно обмыл в реке и начистил, когда ходил наполнять водой объемистые бурдюки. Стуча костяшками пальцев по латнирам, Ходват скрежетал прозрачными зубами и делал страшные гримасы, изображая врагов. И тут же опять заразительно хохотал. Дар не смог удержаться и невольно присоединился к хохоту молодого, с удивлением слушая шелестяще?каркающий звук собственного смеха.
Прежде чем покинуть стоянку, они собрали все оружие, взгромоздив его на дрома. Затем тщательно закопали трупы сородичей Ходвата. Бережность обращения молодого хуураданца с умершими производила впечатление. Парень вел себя так, будто мертвые были живыми, а окружающая пустота – сочувствующими зрителями.
– Мы обязательно придем за тобой! – слышался горячий быстрый шепот, когда он засыпал недвижные тела. Его щеки некрасиво сжимались под глазами. – Мы не оставим великую цнбр засыхать в безземелье! Она вернется домой… Она не останется одна…
Трудно было понять, что он имел в виду. Трупам было явно безразлично, где «засыхать». Но, конечно, обычаи есть обычаи.
Оставив юношу заниматься его ритуалами, Дар отправился потолковать с пленником.
Завидя недавнего врага, чернокостник подозрительно дернулся и замер. Взгляд чужака горел неукротимой яростью. Однако в его глазах было также что?то более подходящее ситуации – если не испуг, то по крайней мере удивление. Пленник выглядел цивилизованно – алая кровь, стекавшая прежде из?под налобника, была уже аккуратно стерта. Его лицо хранило отпечаток ума и некой культурности, губы были изогнуты косой усмешкой собственного превосходства, проскальзывавшего и во взгляде. Тем не менее главарь «охотников на тангров» – как Дар окрестил черных пришельцев с лодки – производил весьма воинственное впечатление. Его щеки обезображивали два резаных шрама, слишком несимметричных, чтобы быть татуировкой.
Обойдя вокруг, Дар заметил, что веревка на руках пленника была наполовину сточена. Что ж, он сам недавно пребывал в подобном положении и хорошо понимал настроение черного. Однако бегство последнего из врагов отнюдь не входило в планы Дара.
«Охотник» углядел перемену в лице победителя и рванулся изо всех сил. Мышцы его могучих рук вздулись тугими буграми, разрывая размахрившуюся веревку. Тут же обнаружилась его хитрость – края спинного панциря возле стянутых назад рук имели подкованные снизу металлические полоски. Хитроумная бестия!
Мгновения хватило Дару, чтобы выхватить эриг?шиташ. При виде сверкнувшего голубым огнем клинка, чернокостник моментально остыл и замер, испуганно вперившись в блестящее острие.
– Мне не потребуется шиташ, чтобы прикончить такого растяпу, как ты, – заверил его Дар по?хуурадански. – Но я решил сохранить тебе жизнь, вопреки желаниям моего юного друга, чьих родственников ты зарезал сегодня.
Ни один мускул не дрогнул на лице чужака, и однако же Дар не сомневался, что тот прекрасно его понимает. «Охотники» не могли не изучить языка своих жертв. Их работа была явно тоньше, чем примитивное проламывание костяных налобников.
– Я жду от тебя ответной услуги, – намекнул Дар. – Например, сведений о твоем племени, о твоих планах и о том, куда отплыли на лодке двое твоих воинов.
Молчание было ему ответом.
– Твое имя?
Чернокостник продолжал смотреть на него – немо, не мигая, не меняя выражения лица. С таким же успехом можно было разговаривать с деревом. Дар с неудовольствием отметил крепость позиции чужака – ведь непонимание языка не может быть наказуемо.
Совершенно беззвучно рядом обрисовался Ходват. Одного взгляда на порванную веревку и обнаженный шиташ в руке Дара ему оказалось достаточно, чтобы сделать собственные выводы. Удар ногой заставил пленника согнуться, и скоро он был снова связан – теперь уже не только в запястьях, но и в локтях. Металлические полоски по краю латнира Ходват безжалостно выбил шиташем, уродуя темный холеный панцирь.
– Проклятые чужаки! – шипел, вращая глазами, юноша. – Мало что с а'зардами разбираться приходится, так еще какие?то черные на голову выискались!
Однако все манипуляции юного хуураданца произвели мало впечатления на пришельца. Собственный панцирь, да, похоже, и жизнь его будто не волновали. Надменный взгляд по?прежнему выражал презрение и ненависть. Странная идея пришла в голову Дару, и он решил тут же проверить ее.
– Смотри, – сказал он медленно, – я покажу тебе кое?что необычное!
Он вернул голубой клинок в ножны и, не торопясь, повернулся к пленнику спиной. Когда он вновь оборотился, выражение черного лица было уже другим. Надменность и превосходство будто ветром сдуло. Черные глаза пораженно шарили по лицу и фигуре Дара. Ходват язвительно рассмеялся и еще раз пнул врага. Можно подумать, что сам он не был так же удивлен, когда прошлой ночью увидел панцирь Дара, лишенный родовых надписей.
– А сейчас ты будешь говорить? – надвинулся на него Дар.
Но и теперь из чужака ничего не удалось выжать. Он лупал глазами на удивительного воина, чей латнир был лишен привычных знаков, раздувал ноздри, но молчал как камень. Там, откуда он пришел, воинов, похоже, готовили весьма старательно.
– Поднимай его на дрома! – крикнул Дар. – Мы не можем больше задерживаться!..

Глава 5
ПЕРВЫЙ ДРУГ

Люлька всадников крепилась в лопаточной впадине дрома – углублении, как раз достаточном, чтобы поместить широкую причудливо изогнутую кожаную капсулу с твердыми бортами. Тут были два гнутых седла, куда садились на колени и ягодицы, растопырив ноги и тщательно распределяя вес. Процесс связывания?перевязывания, оказался столь непростым, что, глядя на орудующего кожаными ремнями молодого хуураданца, Дар начал смутно подозревать, что стать хорошим наездником у него самого вряд ли получится.
Ходват, отныне опасавшийся новых засад, вел дрома по совершенному бездорожью. Ветки ближних деревьев так и норовили полоснуть по лицу, хотя умница серо?голубой дром корректировал путь и старался держаться прогалин. Соображения Дара, полагавшего, что подобных преследователей у них больше не будет, возница оставил без внимания. Сказал только мрачно:
– Бойцы Саудрака далеко. Мы – легкая добыча…
Резонно, особенно учитывая, что врагов у них теперь минимум два клана! Честно сказать, Дар и сам не ощущал особой безопасности. Они давно покинули старое становище, но напряжение первой схватки все еще не прошло. Перед глазами продолжали стоять сцены недавнего боя, черные бойцы, натренированные атаковать парами. Пальцы сами нет?нет да сжимали нервно рукоять голубого шиташа, что умел перерубать кованую сталь.
Скакун неутомимо поглощал пространство, толстая кожа его спины то сминалась плотными буфами, то разглаживалась в монотонном ритме бега. Время от времени Ходват поднимал дрома на холмы, выбирая путь среди бесконечных зеленых пространств и давая новому соратнику лишний раз насладиться красотой местной природы.
Из седла вид открывался стратегический. Зеленые позади, нарастающе желтые впереди, холмы образовывали сочную панораму выразительными объемами да игрой теневых и освещенных склонов. Спокойно?синее небо было высоким и холодным, добавляя пейзажу глубину и величественную отрешенность.
Откинувшись в ерзающем седле, Дар задумался, оценивая ситуацию.
Клановая междоусобица втянула его, как большой водоворот затягивает случайную щепку. Три расы аборигенов схлестнулись на холмистом клочке пространства, и события обострялись с каждым часом. Помочь юноше?хуураданцу выстоять против чужаков было естественным порывом его души. Но победа в этой схватке пришлась весьма кстати – она принесла Дару друга. Как знать, может быть, это откроет ему двери в клан? Здесь, похоже, день начинался и кончался богатыми возможностями расстаться с собственной головой. Примкнуть же к многочисленным хуураданцам – верный способ удлинить жизнь. В этом мире свистящих стрел и звенящих шиташей стоило иметь крепкие тылы за спиной!
Дар глянул на Ходвата, сидящего впереди в седле наездника и гордо звенящего браслетами на запястьях. Перед глазами, раскачиваемый мерным ходом скакуна, поблескивал его спинной латнир. Центральный гребень делил костяной овал на два симметричных крыла с плоскими ровными сегментами. Панцирь был темнее кожи и сверкал, словно намазанный жиром. В левой верхней части высечены три рядка ровных значков. Почти все они были залиты красноватой краской, что контрастно выделяло их из костяного фона. Особых инкрустаций или металлических накладок, типа красовавшихся на латнирах черных тангров, у Ходвата не было. Скорее всего насечки описывали ранг и военные успехи индивидуума, пожалуй, еще род и клан – раз они тут все такие кровники. Бросив взгляд на латнир собеседника, можно понять, имеешь ли дело с вернейшим союзником или с непримиримым врагом.
Взгромоздившись на дрома, молодой хуураданец переменился. Осанка его стала властной, взгляд надменным, а слова – щелкающими, как бич. Интонациями он явно подражал Саудраку, хотя мощности голоса пока не хватало.
Продолжая блуждать взглядом по насечкам его панциря, Дар невольно вспомнил свое пробуждение в этом мире, вспомнил ошарашенные лица Саудрака и Шурата, обнаруживших, что его панцирь пуст. Интересно, насколько редко тут встречаются тангры с чистым латниром?
– Эй, Ходват!
– А?э?
– На твоем латнире обозначен твой род?
Юноша обернулся и удивленно оглядел странного собеседника, не знающего столь очевидных вещей.
– Самый верхний ряд. Четыре первых прямоугольных иероглифа. Видишь?
– Да.
– Это «азы латнира». Моя цнбр, клан, род и знак Хуурадана. Их врезают младенцу сразу после рождения. Может, даже раньше, чем отведает материнского молока!..
Он грубо захохотал.
Первые три знака были схожи между собой – квадратные формы, заключавшие в себе прямые или наклонные значки. Но четвертый – знак Хуурадана – отличался от всех. Это была выпрямившаяся птица, гордо расправившая крылья. Она повернула голову так, что стал виден хищно изогнутый огромный клюв. Что?то странное было с крыльями… Но детали рисунка сильно смазаны, так что рассмотреть его получше не получалось.
– Пусть тебя не смущает, – хвастливо продолжал Ход?ват, – что мой латнир почти пуст. Это ненадолго!
Он наклонился и радостно пнул панцирь самолично сраженного сегодня врага. Юноша приторочил его у ног – свой самый дорогой трофей. Очевидно, в наспинной костяной биографии молодого ратника скоро появится новая насечка.
– Недолго моей правой стороне оставаться пустой! Элитар в таких делах не медлит!
– Элитар – это Саудрак? – уточнил Дар, общее значение слова ему было ясно.
– Да, чужеземец. Элитар – большой командир. И сегодня Саудрак будет очень доволен мною!
– Мои поздравления, – усмехнулся Дар. – Если твой латнир пуст, что тогда можно сказать о моем?
– Э?э… ты имеешь в виду ту костяшку, что на твоей спине?
– Костяшку?!
– Не называть же латниром то, что не облагорожено тангрописью?! Чистая костяшка – удел животного! – Парень довольно гоготнул.
– Ах вот как?
Дар вспыхнул, чувствуя, что даже дружелюбного смеха над собой он не стерпит. Звук выдвигаемого из ножен эриг?шиташа моментально лишил Ходвата спокойствия.
– Эй?эй! Ты спятил?
– Так что ты думаешь насчет моего латнира?
– Пошутить нельзя? – взвился юноша, опасливо озираясь. – По мне, нет знака врага – так и ладно. Если элитар не будет против, Кортак и тебе обновит латнир.
Юноша бросил завистливый взгляд на две связки черных панцирей позади.
– То?то! – Дар был удовлетворен новой расстановкой акцентов. Входить в клан на правах слизняка он не собирался, хотя, конечно, этот вопрос решался не с Ходватом. – Часто ли тебе доводилось видеть тангров, как я? – Вопрос о пустом латнире занимал его все больше.
– Отаругов?
– Отаругов?!
– Отаруг – избранный воин. Лучший. Ты рубил их как простое дерево! Я сразу понял, что ты настоящий отаруг! – уважительно сообщил юноша.
– Ладно. Я спрашиваю, часто ли ты видел воинов без знаков на панцире?
– Ты – первый в моей жизни. Да и не только в моей! Я даже не слыхал, чтобы такое было возможно. Это же оскорбление для воина – оказаться вдруг без насечек… То есть просто ни одной! – Его тон вдруг стал меняться на глазах. – И то сказать, для отаруга ты странный. Слишком. Я вот еду и думаю, правильно ли везу тебя к нашим…
Дар обратил внимание, что Ходват теперь сидел полуобернувшись, стараясь держать в секторе обзора и дорогу, и попутчика. Между двумя всадниками в воздухе будто соткалась преграда, как невидимая, но однако же хорошо ощущаемая стена холода. Они снова скатывались к отношениям «Сторож – пленник». Такое допустить было нельзя.
– Эй! Ты не забыл, кто тебя спас от чернокостных?
– Не забыл вроде. – Если в молодом голосе и прибавилось теплоты, то лишь самую малость.
– И разве не к Саудраку ты меня везешь? Пусть он разбирается.
– Это уж точно! – окончательно повеселел юноша.
Ну как же, всемогущий элитар разберется в чем угодно! Тем более в окружении сотни свирепых хуураданских отаругов на дромах. Вот только Дар почему?то нисколько не разделял этой веры.
– А мы просто поболтаем как друзья, верно?
Ответом было молчание. Покачивающийся впереди панцирь?латнир хуураданца, надписанный едва ли на четверть, был так же нем, как и его хозяин.
– Или мы не друзья? – старательно удивился Дар.
– Дарат, – донеслось тихо, – ты не можешь не знать, что другом хуураданца может быть только хуураданец.
Дар с шумом выдохнул. Как он и подозревал, клановые барьеры угрожали едва родившемуся знакомству.
– А жизнь тебе может спасать кто угодно?
Погонщик смолчал. Однако усилившееся сопение доказывало, что Дар попал в точку. Интересно, существует ли тут взаимопомощь между членами разных кланов? Или хотя бы благодарность за спасение?
– Ты как будто прав, Дарат. Но…
– Но?..
– Ты не враг, конечно…
– Еще бы!
– Но и не друг.
– Разве? И как ты это определяешь?
– Друг тангр или враг может сказать только его отбив, – простодушным тоном сообщил Ходват. – А у тебя его нет!
– Отбив?.. Что такое «отбив»?
– А?э… Ты не можешь серьезно спрашивать о таких вещах!
– И все же?..
– Перестань! Ты не дурак и не сопливый малыш…
Отлично! Он не мог быть принят в друзья из?за отсутствия непонятного качества, спрашивать о котором – дурной тон.
– Да поймешь ты или нет?! – взревел Дар, теряя терпение. – Я ничего не помню! У меня нет памяти, с тех пор как меня разбудили там, у костров.
– Эге, – насмешливо раздалось в ответ. – А как драться двумя шиташами, помнишь?
– Ходват! – рыкнул Дар. На этот раз у него получилась почти саудраковая громкость. – Что такое «отбив»?
– Я не могу поверить, что я должен рассказывать об этом! Джаммш!.. – Ходват коротко и нервно рассмеялся. – Хорошо. «Отбив» – это то, что соединяет с другом. И то, что отделяет тебя от твоего врага!
– Как – соединяет? И как – отделяет?
– Ты первый тангр, который задает такие вопросы… У тебя пуст латнир, и у тебя нет отбива. Может быть, ты и вправду не знаешь, что это такое?.. Это как тепло солнца или холод ночи. Ты чувствуешь это, но как ты можешь объяснить это? Если есть тепло – значит, рядом друг. Как я могу еще сказать?
Дар молча переваривал эту скупую информацию. Неуловимое нечто, именуемое «отбив», которое тангры могли чуять друг в друге и которое было различным у разных кланов. Припомнилось, как поражены были той злосчастной ночью все окружающие именно отсутствием отбива. Может быть, это и спасло Дару жизнь, когда Шурат рвался прикончить его.
– Отбив есть у каждого тангра?
– Еще как!
– И что насчет меня? Кто я по «отбиву» – друг или враг?
Ходват снова надолго замолчал.
– У тебя вообще нет отбива, – наконец выдавил он. – Мне трудно это передать. Это как чувство пустоты. Как если бы ты видел глазами, но руками впереди ощущал пустоту. Ощущение обмана чувств… Я вижу тебя глазами, хотя рядом никого нет! Мое тело говорит, что тебя рядом нет!
Лапы дрома впечатывались в почву как молоты. Наверное, их слышно было издалека.
– Нет отбива, нет «азов латнира»…
– Отлично. Раз ты не можешь назвать меня врагом, давай считать, что я твой друг?
Вместо ответа юноша резко двинул руками, возмущенно прозвенели браслеты.
– Я в сражении доказал, что друг, а не враг! – продолжал наседать Дар. – Или это не латниры убитых мною чернокостников громыхают по заднице твоего дрома? Или не ты в безопасности скачешь на встречу с отаругами Саудрака?
– Ты прав, – наконец хмуро согласился Ходват. – У тебя есть право называться другом хуураданца. Раз ты не враг… Хотя я еще сверюсь об этом у элтара, да и у махо на Царакклане Хоргурда.
– Давай на этом и остановимся, друг Ходват!
– Хорошо…
– «Хорошо, друг Дарат»?
– Хорошо, друг Дарат! – повторил Ходват после короткой запинки.
Голос юноши звучал чрезвычайно серьезно.
А Дар задумался, каково это – иметь дело с тем, кого видно глазами, но нельзя нащупать…

Глава 6
СЕРДЦЕ КЛАНА

Тела двух седоков ритмично взлетали и падали вместе с притороченными вьюками, связками коротких и длинных копий, с подвязанным пленником. Туго похлопывали тюки, чуть всхлипывая, падали бурдюки с водой, глухо и костяно погромыхивали горки панцирей?латниров, укрепленные Ходватом на крупе дрома.
Дром шел своим полулетящим размашистым шагом, неутомимо и мощно. Скакун чутко следовал движениям поводьев, что тянулись от качающейся морды к ушным кольцам, а после – к рукам хуураданца. Было чудно смотреть на эту пару – крохотного погонщика на массивном и страшном звере. Казалось невероятным, что эта гора мускулов, зубов и когтей повинуется воле юного тангра.
– Это еще не боевой ход, – полуобернувшись, гордо сообщил Ходват, будто читая мысли Дара. – Всего лишь походный тернит. Когда дром пойдет боевым ракатом, тебе покажется, что ты стал птицей!
Дар невольно представил огромного зверя, несущегося во весь опор, мелькание мощных лап под распрямляющимся и сжимающимся телом… Интересное, должно быть, зрелище!
«Погоди, – сказал он самому себе. – Похоже, тебе скоро представится случай пережить все это в реале».
– Дрохуг – умница! Дрохуг знает сам, как идти. – Ходват любовно похлопал по шее разгоряченного зверя.
И прежде чем Дар успел подумать, что вряд ли толстенная шкура Дрохуга, спеленутая тяжелыми попонами, почувствовала эту слабую ласку, огромное животное неожиданно промычало в ответ на тонкой и нежной ноте.
– Вообще?то я могу пустить Дрохуга в тердат, и мы пойдем побыстрее… – важно заявил Ходват. – Но тогда он выдохнется через полдня. А нам лучше иметь в землях а'зардов свежего скакуна!
– Хорош свежий скакун, – невольно фыркнул Дар, – после столь длинного перехода!
– Хуураданские дромы – мечта любого наездника! – наставительно прозвучало в ответ. – Самые выносливые могут без остановки идти двое суток. Могут даже есть и спать на ходу.
– Ну уж спать… – недоверчиво протянул Дар.
– Я сам, конечно, не пробовал. Но старики рассказывали, что после сражения с йарбами Болотополья их дромы неслись назад в Хоргурд полтора дня без остановки.
Дар покачал головой в сомнении. Он попытался представить себе отряд спящих гигантов, бредущих, к примеру, между деревьев. Громадные темные туши цепляют кряхтящие стволы, всадники делают безуспешние попытки разбудить уставших скакунов, уворачиваясь от разлапистых ветвей…
Но его видения вдруг были прерваны самым бесцеремонным образом. Седло предательски соскользнуло вниз, и на неправдоподобно длинное мгновение Дар завис между небом и землей.
– Держи?и?ись! – достиг ушей пронзительный вопль Ходвата.
Земля внизу плыла словно в другой реальности, медленно отдаляясь. Затем трава и камни стремительно надвинулись, и передние лапы дрома гулко впечатались в почву. Тяжелая туша зверя вздрогнула, какие?то огромные кости внутри его тела отчетливо хрустнули. Дар рухнул на мгновенно приблизившуюся хребтину, с жестким хаканьем из легких выбило весь воздух. Ходват приземлился не лучше, косо обернувшись и скаля темные прозрачные зубы.
– Не выпал? – Он захохотал. – Прыжок дрома не для детей!
– Да я уж вижу… – еле выдавил Дар, пробуя прикусанные языки.
– Мы с Дрохугом решили не обходить поваленное дерево – слишком похоже на засаду!
– Мог бы и предупредить. – Дар закашлялся, все тело ныло от удара. Он с содроганием представил себя на месте погонщика при таком прыжке.
– Джаммш?ш?ш! – прошипело из?под ног сдавленное ругательство.
Дар удивленно глянул вниз. Там, спеленутый в засаленном кожаном мешке, меж притороченных тюков болтался пленник. Вспомнив собственные ощущения внутри такого же мешка. Дар ощутил приступ дурноты. Хотя, философски рассуждая, лучше тесный и вонючий мешок, чем мягкая и комфортная могила.
– Клянусь злыми гонклардами, – весело послышалось впереди, – а я почти забыл, что мы везем Саудраку хороший подарок! Таких черных он, наверное, еще не видел! А ты?
Юноша вопросительно обернулся, словно Дар мог ему чем?то помочь. Дар только головой покачал: как ни крути, а Ходвату любой из местных кланов был несравнимо ближе.
– Морды этих демонов будто вымазаны в золе. А насечки их латниров… я даже не слыхал о кланах, чьи сражения там упомянуты!
– Ты можешь читать знаки его панциря?!
– А го? – приосанился Ходват. – Это же одно из воинских умений!
– Ты говорил, что не понимаешь его языка.
– Тангропись едина для всех кланов! – Ходват снова обернулся, чтобы удивленно взглянуть на Дара.
Тот запоздало нахмурился. Действительно, с чего что он взял, что другие кланы должны писать по?иному?
– И что же там у него написано?
– Я особо не вчитывался, – снизил тон юноша, – не до того было. Посмотрел, бился ли он с нашими, – и все.
– И как?
– Ни одного упоминания о Хуурадане. Это к лучшему. А то наши его сразу в куски разорвут! – Ходват снова попытался пнуть пленника, но не дотянулся и сплюнул вниз. – Ничего. Саудрак из него живо весь навоз вытрясет!
Перспектива оказаться перед Саудраком, похоже, мало взволновала пленника. Холодный голос послышался снизу, обращаясь, по?видимому, к Дару:
– Ты не хуураданец, безродный воин! И у тебя нет отбива…
Его слова шипели ужасным акцентом – чувствовалось, что хуураданский язык черному чужд.
Ходват громко хмыкнул, показывая что эта новость – пустяшная. Однако пленник не унимался.
– Тебе не стоит примыкать к рыжему клану, безродный воин!
– А тебе не стоит поучать своих победителей, раб! – Плеть взвилась в руке юноши и звонко ужалила кожаный мешок пленника. Удар был сильным, но он не вырвал и стона из губ того, кто находился внутри.
– Не ходи к хуураданцам! – горячо зашипело снизу. – Они отплатят тебе злом за добро! Покаты еще нес ними…
Новый удар плетью прервал речь черного тангра и заставил его мучительно корчиться.
– Еще раз откроешь рот, и я отрежу один из твоих языков, – зловеще проскрежетал Ходват. Тон, каким это было сказано, был внове для Дара, но не давал усомниться в намерениях хуураданца.
Дар задумался. Конечно, чернокостник уловил трещину в отношениях между победителями и теперь старался ее расширить. Это увеличивало его шансы. И все же…
Что, если он прав?
Что знает Дар о клане Хуурадана?
Он поймал себя на том, что с подозрением вглядывается в латнир юноши?погонщика. Как сложно было заставить паренька вымолвить слово «друг»… А ведь с его стороны это была простая благодарность за то, что Дар не дал черным растерзать его на стоянке!
– Не слушай черноспинника! – Ходват был взбешен. – Хуураданцы благородны и великодушны, и они всегда вознаграждают тех, кто правдив и смел!
– Ну да! – снова послышались шипящие звуки снизу. – А как Хуурадан поступил с посольством трех городов Лахирда?
Издевку в словах пленника услышал бы и глухой.
– Ах ты проклятый! – взвился Ходват, охаживая плетью кожаный мешок и так и эдак. – Не твое черное дело совать нос в отношения бесчестного ю'Линнора и великого Хуурадана!
Однако выбить стонов из чернокостника он так и не смог.
Дар увидел, как Ходват исступленно отвязывает копье из боевой связки – одной из многих, что были прикреплены на спине дрома. Вытянув длинное древко, он тут же двинул им вниз, ткнув острием в кожаное вместилище пленника. Металлическое навершие полностью погрузилось в потрепаную кожу, сделав небольшую прореху. Мешок при этом заметно дернулся.
– Это тебе, чтобы!.. – свирепо крикнул юноша, но Дар, резко наклонившись вперед, коротко ударил по древку. Копье переломилось посередине, нижняя часть с блестящим острием упала в траву и тут же скрылась далеко позади. Ходват с проклятиями швырнул свою часть высоко в воздух:
– Ты что? Джаммшшшшш!!! Уже с черным заодно?!
– Зачем уродовать того, кого будет допрашивать Саудрак?
– А?э, ага… – видно было, что Ходват пытается совладать с собой и что ему это нелегко. Еще совсем недавно дружелюбный и спокойный, парень теперь трясся от ярости. Глаза готовы были выпрыгнуть из орбит, рот судорожно скрючен. – Я просто хотел показать этому… этой…
Дар был поражен внезапному неистовству Ходвата, а в особенности той скорости, с какой оно овладело юношей.
– Ходват! – крикнул он так громко, что даже дром двинул ушами. – Что с тобой?!
Что?то странное происходило во отношениях тангров разных кланов. Нападение в лесу у лодки, схватка у становища, и вот теперь приступ бешенства у Ходвата… Они словно не могли выносить друг друга, словно теряли разум от присутствия чужака, превращаясь в злобных и агрессивных зверей. Неужели так складываются все межклановые отношения?
И вдруг Дара осенило:
– Ты слышишь его отбив?
– Да я уже задыхаюсь от его проклятого отбива! И от его мерзкой травы! И пусть он заткнет свой грязный рот, иначе я за себя не ручаюсь.
Словно понимая состояние молодого хуураданца, плененный черный тангр внизу больше не издавал звуков. Впрочем, признаков жизни тоже.
Они все еще продвигались между холмов на запад, но местность вокруг изменилась. Лишь в низинах еще пряталась зелень, все остальное было желто?коричневым. Среди расступившихся холмов открылись плоские пространства сухих травяных полей. Вдали, по правую руку, плавясь в сизом мареве жаркого дня, висели над горизонтом далекие горы. Они царственно высились над окружающей природой величавым голубоватым ориентиром. За все долгое время пути не встретился ни один поселок, ни одна живая душа.
Нахмурившись, Дар обдумывал только что произошедшую вспышку молодого хуураданца, слова пленника, свое положение. Слишком многое было непонятно, и хотя рядом был тот, у кого можно получить разъяснения, он не всегда был в состоянии отвечать. Дождавшись, когда латнир Ходвата перестанет возмущенно вздрагивать, Дар спросил:
– Вы деретесь с а'зардами за эту землю?
– За землю? – Ходват осклабился. – Еще чего. Кому нужна просто земля? Мы бьемся для Сердца Клана!
– Так эта война – за «сердце клана»?
– Это не война, здесь тихо. Вот с йарбами и ю'Линнором наши бились за укромы, это да!
– Сердце клана? Укромы?.. Что это?
Внизу громко закряхтело.
Ходват попытался пнуть пленника и снова не достал.
– Сердце Клана – это самое дорогое в мире. Оно растет посредине столицы, глубоко в земле Царакклана. Но маленькие частички этого Сердца живут в каждом селении, в каждой семье, в каждом тангре. Сердце Клана определяет, что делают тангры клана. – Он недовольно звякнул браслетами на руках. – Что касается укромов, то цнбр не везде может корениться. И эти места стоит контролировать!
– А у а'зардов этих укромов много? Так?
– Какая разница, сколько их у а'зардов? На их укромы мы не заримся. А'зарды всегда были друзьями.
– Хороши друзья, – хмыкнул Дар, вспоминая окровавленных и ослепленных раненых.
– То?то и оно… – в тон ему ответил юноша. – Саудрак сказал, выродились они, не иначе…
– Выродились?
Ходват только хмыкнул. Некоторое время проехали в молчании. Но эта тема слишком волновала Дара, чтобы опустить ее.
– Почему они напали на хуураданцев?
– Никто не может понять, – чуть запнувшись, ответил Ходват. – Старики говорят, их трава уже изменилась. И если бы просто разорили… А это называется – янбцин!
– Янбцин? – переспросил Дар, чувствуя, что не может найти смыслового значения этого слова.
– Такое, как в Хотоаге, не прощается, кем бы они ни приходились нам в прошлом.
– А что было в Хотоаге?
– Да будет тебе известно, среди мстителей Саудрака только кровники и циники. И а'зарды слишком много задолжали сейчас каждому из них.
– Янбцин?
– Да, янбцин! – вскипел юноша. – Тотальная война! Они уничтожали все, мерзкие ублюдки! Разные войны могут быть: есть беспощадное соревнование доблести воинов, и есть янбцин – выжигание цнбр. Они зашли слишком далеко!
– Погоди…
– Хуураданцы не прощают обид!
– Что за выжигание цнбр?
Ходват молниеносно обернулся, обжег яростным взглядом, неуместно смотревшимся на юном лице, и прорычал сквозь зубы:
– Не забывайся, чужеземец! И не смей распускать свой грязный язык в сторону святыни Сердца!
Дар опешил от этой перемены. Интонация речи и даже громкость фразы сейчас были чисто саудраковскими. Похоже, разговор коснулся деликатной темы. Неужели слово «цнбр»?..
– Я на многое могу закрывать глаза, чужеземец, – щелкал и хрипел Ходват, – но ты не смеешь оскорблять моих корней!
– И не думал даже! Но ведь ты сам произнес это несколько раз…
– Или ты попросишь у меня прощения здесь и сейчас или я зарублю тебя прямо на этом дроме!
– Хорошо?хорошо. – Дар сгорал от любопытства. – Прости, что неумышленно обидел тебя.
– Не меня, а мою цнбр!
– Не тебя, а твою цнбр…
Брови Ходвата взлетели вверх, и тут же раздался звон выхватываемого шиташа из притороченных к седлу ножен. На губах юноши кипели проклятия. Жалобно скрипнули ремни от яростного рывка, зашипел рассекаемый сталью воздух. Но возница сидел спиной к Дару, привязанный как паук в центре паутины, и его удару было не суждено достичь цели. Было заметно, как он переводил взгляд с одного ремня на другой, не решаясь перерубить все эти рукотворные путы.
– Не надо так волноваться! – примирительной скороговоркой зачастил опешивший Дар, отклоняясь назад, сколько позволяли ремни. – Если тебе не хочется, я больше вообще не буду произносить этого слова!.. Хотя я даже не знаю, что это такое. Почему ты так злишься?
Снизу послышалось хрипящие звуки еле сдерживаемого смеха. Похоже, вся сцена доставила немало удовольствия чернокостнику.
– Потому что ты многократно оскорбил вслух то, о чем не смеешь даже думать! – Молодой хуураданец бешено переводил глаза с Дара на пленника и обратно.
– Но я действительно не знаю, Ходват! И память моя молчит!
Дрохуг повернул косматую голову, словно заинтересовавшись динамикой эмоциональных перепадов своих седоков. Его большой голубой глаз глянул обиженно. Жесткие косички с выгоревшими красными и синими ленточками взвились и упали перед самым лицом Ходвата.
Молчание было долгим. Юноша замер с шиташем в вытянутой руке. Даже по его спине, казалось, было видно, как он тужится решить эту сложную психологическую задачу. Виновен ли в оскорблении тот, кто не знает, что это оскорбление? С таким вариантом ему явно еще не доводилось иметь дела.
Наконец медленно, с хорошо различимым скрипом, Ходват засунул шиташ обратно в ножны.
– Ну х?х?хорошо! – наконец промолвил он. – Только ты еще раз попросишь прощения. Прямо сейчас! И будешь точно повторять то, что скажу я.
– Хоть десять раз, – с облегчением заверил Дар, захваченный желанием наконец?то узнать, что же такое эта таинственная цнбр.
– Говори: «Прости меня, что, не понимая того…»
– «…не понимая того», – эхом повторил Дар.
– «…я нанес обиду ц… кха?хгм… Сердцу клана Хуурадан».
– «…нанес обиду Сердцу клана Хуурадан», – послушным тоном молвил Дар.
Ходват удовлетворенно кивнул и добавил:
– «И я считаю, что Атсинбирг Хуурадана есть самая благородная Атсинбирг Рортанга».
– «…я считаю, что Атсинбирг Хуурадана – самая благородная Атсинбирг Рортанга…»
Спереди тут же донесся счастливый смех. Ходват в мгновение вновь стал юношей, почти ребенком.
– Я что?то сказал не так?
– Все так, чужеземец! Все, что ты сказал, истинная правда! За это мы и рискуем своими латнирами!
– Тогда почему ты смеешься?
– Потому что мне еще не доводилось видеть, чтобы чужаки так спокойно признавали превосходство хуураданского корня! Я только один раз слышал, как плененный ю'линнор вымолвил эти слова. Но перед этим всех кровников и циников Хоргурда допускали к нему для расплаты. И уж точно после этого он лишился своего латнира!
Дар невольно содрогнулся, представив это зрелище. И в то же время отметил, что в речи Ходвата таинственная «цнбр» получила несколько синонимов, произносить которые не возбранялось – «реликвия», «сердце клана», «Атсинбирг».
– Расскажи, что такое эта… Атсинбирг?
– Это знают даже дети! – жестко отрезал Ходват.
– Я не знаю.
– На?на… – насмешливо отозвался юноша.
– И почему ты в первый раз произнес другое слово, то, которое мне нельзя говорить?
Молчание было ответом.
– Это означает то же самое?
Разговор не клеился.
Тема «цнбр» почему?то была запретной для Дара, но свободной для Ходвата. И раз прямые вопросы с успехом отсечены молодым погонщиком, оставалось только вывести его самого на беседу об этой «цнбр».
– Ладно, оставим это. Поговорим о войне.
– Вот это намного лучше! – тут же откликнулся юноша.
– Сам ты кровник иль цнник?
– Мою Атсинбирг а'зардам не достать, я родом из города Карн, – гордо заявил хуураданец. – Но между нами лежит большой долг.
– Что за долг?
– «…Латнирам врага висеть на стене, латнирам предков покоиться в атате!..» – с пафосом продекламировал юноша. – «…И старший птенец гнезда полетел спасать славу и честь…»
Вероятно, рифмованная цитата была частью какой?то песни и отвечала на вопрос, но Дару она не дала ничего.
– И?..
– Отец был элитаром, другом Саудрака, – холодным и каким?то сырым тоном проговорил Ходват. – Я старший сын воина. Я должен разыскать латнир отца. Он погиб где?то в этих местах… возможно, сражаясь против а'зардов. А может быть, бился с этими черными! Ни тела его, ни латнира не найдено. Также пропали десять его дромаругов. Наверное, они были из Изирдора – те, кто опозорил мой род. И кто знает, может, стена одного из вражих домов держит латнир отца. Пока я не верну его в родовой атат, этот позор омрачает доблесть моей крови.
– Дромаруги – это…
– …отаруги на дромах!
Дар задумчиво кивнул. Стало понятно присутствие столь молодого тангра в истребительном отряде, так же как и его беспощадность.
– Стало быть, ты кровник? – негромко спросил Дар.
– Стало быть, я кровник, – так же тихо подтвердил юноша.
– А Саудрак?
– Об этом спроси у него самого.
– Ты сказал, что в отряде кровники и циники. Циников много?
– Больше половины.
Дар вдруг ощутил, что ужасно устал. Тяжелый рокот скачки дрома сводил с ума. Звук был слышен не только ушами, он передавался через седло, через кости скакуна – прямо в тело седока. Затекшие колени сначала ломило, теперь они будто отнялись. Вдруг сильно стал чувствоваться запах, проникавший через попоны, – густые зловонные испарения, исходившие от шкуры дрома.
И еще Дар подумал, что ему повезло, что судьба дала в попутчики юношу Ходвата. Еще неизвестно, как бы реагировали взрослые воины…


* * *

Солнце уже клонилось крепко за полдень, когда впереди показались дымы далеких пожаров. Темно?серые полосы тянулись в безветренное небо зловещими сигналами войны. Теперь уже не было сомнений, в какую сторону держать путь. Всадники приободрились, предчувствуя конец изнурительной скачки.
Местность снова изменилась: холмы остались позади, а вокруг раскинулась плоская степь, поросшая невысоким кустарником. Несмотря на явно сухую почву, ветви кустов были усыпаны яркими зелеными листочками. Растения сбились в плоские непролазные чащобы, беспорядочно разбросанные по округе, будто зеленые острова в желтом море. Между островами кустарников лежали изогнутые просеки поникшего иссохшего разнотранья. Дром пробегал по ним, громадными зигзагами огибая то один, то другой зеленый остров. Голова скакуна величественно плыла над верхней кромкой кустов, словно лодка над водой.
Превосходный обзор был обманчив: все, что скрываюсь в кустарниках или за ними, было недоступно зрению. Там виднелись мелкие звериные лазы, мелькали чьи?то морды и блестящие глаза в полутьме проходов, порой вспархивали и тут же садились тяжелые цветастые птицы. Дром старался держаться подальше от краев зарослей – видимо, они вполне могли ощериться острыми шипами, а то и хищными зубами. Дар, прищурившись, осматривался. Окружающая местность ему совершенно не нравилась. При желании тут можно было замаскировать довольно крупные силы и минимальными средствами устроить непреодолимую заградительную позицию.
– Теперь смотри в оба глаза – мы у врага! – отрешенно произнес юноша. – Здесь, того и гляди, нарвешься на вражескую стрелу!
Теперь, когда впереди показались дымы, от него снова повеяло холодком былого отчуждения.
– Мы уже вышли из хуураданских земель? – осведомился Дар.
– Граница была по течению Ирлайи, что мы давно перешли.
Дар припомнил мутную протоку, которую дром перемахнул в десять шагов, почти не замочив брюха. Это произошло довольно давно.
– Но ничего, мы уже почти добрались до своих.
«До своих», – эхом прошептал Дар.
Перед глазами встала недавняя картина: тяжелые дромы, группа кричащих, щелкающих, гогочущих, топающих, то и дело задирающих друг друга, звенящих оружием заносчивых тангров. Повинующихся только камнедробильному голосу и жесткой руке Саудрака.
Для этого юноши они были «своими» – добрыми, внимательными, с кем можно поделиться секретом, на кого можно положиться…
Кем они будут для Дара, еще предстояло выяснить.

Глава 7
ПАДЕНИЕ ИЗИР?ДОРА

Дымы быстро приблизились.
Вглядываясь вперед из?за спины Ходвата и груды дромовых косичек, Дар с жадностью рассматривал открывшуюся картину. Изир?дор прежде мнился ему мрачными каменными стенами, угрюмыми безглазыми башнями. Среди них были бы в самый раз дымы и пожары, крики и звон стали…
Но не здесь!
Белые кубики и ленточки, брошенные в середину изумрудных полей – вот каким оказался Изир?дор на деле. Он стоял впереди – светлостенный град на пологом зеленом холме, величаво царивший над окружающей степью. Но как же удручающе беззащитно и поруганно выглядел он: чернь пожарищ и разорения едва ли укутывалась дымами, поднимавшимися над проломленными крышами. Изир?дор оказался совершенно беззащитным перед яростным хуураданским ударом.
Кустарниковых «островов» вокруг городища не было – трудолюбивые руки вырубили их, очистив пространство для земледелия и пастбищ. Одноцветные лоскуты полей картинно окаймляли плодовые деревья. Посевы занимали большие пространства – геометрически правильные разноцветные квадраты и треугольники. Но хаос уже добрался и сюда: испуганный скот высыпал из стойл и беспорядочно метался, вытаптывая колосящиеся поля. Закат начал травить красными мазками небо на западе, внося дополнительный тревожный аккорд в пейзаж растерзанной сельской идиллии.
Ходват ускорил дрома, и теперь они быстро приближались к городищу. Вблизи конечно же оно не выглядело столь беспомощным. Обнаружились и стены, да, кроме того, вся центральная часть Изир?дора была обнесена массивным каменным валом. Симметрично расположенные белые домики были собраны в средней части большого холма, лепясь к этому округлому белому валу. По внешнему периметру, огибая продольные дворы, городище окружал насыпной вал с побеленным деревянным частоколом. Частокол во многих местах уже выгорел и теперь чернел мертвыми пятнами… Похоже, мстителям Саудрака удалось захватить городище с налета, врасплох.
Полностью разоренный, Изир?дор представлял собой жалкое зрелище. Штурм уже закончился, в воздухе синими пластами плавал дым, наполняя его незнакомым кислым привкусом. Невысокие дома, что образовывали симметричную группу, большей частью были разрушены и густо чадили. Большущий столб дыма валил из центра поселка, из?за белокаменного вала.
Повсюду, будто мрачные темные тени, медленно двигались громадные дромы, неся на спинах лишь по одному седоку. Остальные, должно быть, орудовали на земле. Блестя начищенным металлом, всадники возвышались над самыми высокими заборами.
Завидев подъезжающих, десяток ближайших наездников как один повернули головы. С копьями наперевес они двинули своих скакунов навстречу, и Дар невольно залюбовался четкостью их действий. Боевой рев атакующих дромов, вопли всадников и зловещие высверки стали невольно заставили Дара поежиться в седле. Однако хуураданцы скоро признали Ходвата и охладили боевой пыл.
Широченные тюки, увязанные на боках подошедших дромов, совсем не выглядели привезенными из Хуурадана. Скорее всего их наспех набили утварью, награбленной в домах Изир?дора. Священная месть явно не помешала ратникам проявить хозяйственность.
После прохладных приветствий настороженно поглядывающие всадники окружили притормозившего Дрохуга. Дром Ходвата вел себя дружелюбно, видимо узнав сородичей, чего нельзя было сказать о седоках. Тяжелые лица отаругов с гордо поднятыми подбородками и прищуренными глазами выражали все что угодно, кроме удовольствия от встречи.
– Какого дьявола ты здесь делаешь, малый? – Громкий окрик старшего при всем желании трудно было бы назвать приветливым. – И почему твой пленник развязан?
Дар кожей ощутил тяжелые взгляды тангров, еще разгоряченных от крови и грабежа. Острия их копий будто невзначай покачивались в опасной близости от его тела.
– И где ты оставил наших раненых?!
– Мне нужно к элитару! – Ходват явно струхнул, его голос срывался от волнения. – У меня важная новость!
Взоры тангров обшарили обоих седоков, поклажу их дрома, коснулись притороченных черных латниров, подвязанного в кожаном мешке пленника. Воины озадаченно переглянулись.
– Двигай к Царакклану! – Старший из всадников качнул острием копья в направлении белого вала в центре Изир?дора. – А мы тебя проводим.
Ходват тронул дрома, и пятеро отаругов молча последовали за ними. Копья их по?прежнему были направлены на Дара.
– Царакклан? – негромко спросил Дар.
– Царакклан – это центр любого селения, – тихо откликнулся Ходват. – Во?он за той белой стеной…
– И что там?
– Всё. Махо, цнбр, Совет…
Остро кольнуло любопытство: сейчас удастся наконец посмотреть, что это за цнбр!
Дромы легко перешагивали междворовые заборы, каждый из которых был повыше тангра. На земле тут и там попадались истерзанные трупы а'зардов. Большинство из них отнюдь не выглядело воинами.
Что?то было не так.
Дар почувствовал беспокойство от несуразности происходящего: если удар Саудрака наносился в отместку за разорение Хотоаги, то обидчики должны были предполагать ответное нападение. Нравы тут не мягки, а терпение тангров коротко. Но, похоже, никто не ждал мщения со стороны Хуурадана. Никакого охранения или засад и в помине не было! Даже наоборот – воинов среди погибших найти трудно. Немудрено, что внешний и внутренний валы пали так легко…
Проломленные крыши, почерневшие и страшные, уже почти не чадили, лишь едва курясь сизо?серым маревом. Другие еще изрыгали плотные черно?синие клубы, распространявшие резкую кислую вонь. Вид разбитого, уничтоженного, униженного городища а'зардов почему?то задел Дара не менее, чем вчера – вид израненных тангров Хотоаги. Но чувство жалости, похоже, было роскошью, не свойственной местным обычаям.
Около трети домов были еще целы, но туда уже направлялись неторопливые громады боевых дромов и деятельно?суетливые пешие отаруги Саудрака. В одном из ближайших домов вдруг гулко загрохотало, зазвенело. Послышались громкие крики, визг. В мужских грубых голосах слышалась лишь злоба. Им с ужасом и мольбой отвечали другие – высокие, тонкие. Тут же защелкали, злобно зарычали несколько скехов. За изломом ближнего забора открылось наконец, как бойцы Саудрака выволакивают из еще целого полукруглого строения двух горожан небольшого роста. Зрелище приковало взгляд Дара, поскольку видеть таких тангров ему еще не доводилось. Они были значительно ниже и тоньше, а по обе стороны шеи свисали прядки редких желтых волос, касаясь верхнего ребра латниров. Маленькие отчаянно отбивались от пришельцев, но их удары были как щекотка для громадных мрачных отаругов. В одной руке блеснул нож, тут же равнодушно выбитый ратником. Воины не уклонялись и не озлоблялись, хмуро выполняя свое дело.
«Женщины, – пришло Дару в голову. – Так выглядят женщины?тангры…»
Похоже, хуураданцы уже утолили жажду мести, и теперь разрушения производились скорее из чувства долга, чем от ненависти к врагу. Дар ясно видел их безразличие к изирдоркам. Ярость нападающих выдохлась, исчерпав себя. Хотя нет, постой?ка… Новая вспышка неистовства воинов почему?то была обращена на само строение. Оттащив женщин в сторону, отаруги будто потеряли самоконтроль. Дар удивленно смотрел, как разъяренно они плевали в опустевший дом, злобно пинали, чуть ли не грызли его белые стены. Клыкастые скехи носились кругом на коротких лапах, добавляя свою толику в общее сумасшествие.
Наконец шевельнулся дром, до того неподвижно стоявший поблизости, и неспешно выступил вперед. Стало тихо, и в этой тишине Ходват отчетливо произнес:
– Конец атату.
Дару послышалось сочувствие в его словах.
Судя по всему, это был кульминационный момент трагедии, потому что женщины закричали особенно пронзительно, безуспешно пытаясь вырываться из стальной хватки воинов. Может быть, кто?то остался в доме? Ребенок?.. Но почему тогда они не вынесли его с собой? Нет, неправдоподобно… Однако визг продолжал нарастать, и тем страшнее, чем ближе подходил дром.
Дар не мог отделаться от чувства, что не улавливает какого?то важного смысла в происходящем, без знания которого все выглядело страшной нелепицей.
Как можно мстить дому?!
Какое им всем дело до этого дома?
Всадник поднял дрома на дыбы. С гулким ударом передние лапы зверя опустились. Крыша хрустнула, но выдержала. Заорали, загоготали отаруги. Тонкий визг набрал такую силу, что уши начало закладывать. Против воли Дар вдруг начал прикидывать, что можно сделать, чтобы помочь женщинам. Похоже, конвоиры прочли по глазам все его мысли. Их дромы плотно сошлись с обеих сторон, в мгновение ока Дар был освобожден от обременительной тяжести обоих мечей, топорика и тронка. Какой?то отрешенной стороной сознания он подумал, что вряд ли его остановило бы отсутствие оружия, но… Почему?то ему все было безразлично, в глубине души расположились тишина и темнота.
Это не его планета.
Не все он понимает в их жизни.
Не ему их и судить.
Дром снова обрушил на атат свою чудовищную тяжесть, с грохотом проломив наконец жесткую полусферу крыши. Облако щепок и пыли взлетело вверх, стали видны обломки черных от времени досок, перемазанных глиной, перевитых корнями и зелено?голубыми гибкими веточками. Изнутри столбом вырвался запах – влажно?густой, прелый, растительный, и в то же время – кислый, острый, мерзкий. Казалось невероятным, что тангры могли жить в своих домах с таким запахом!
Стоящий внизу воин потянул бурдюки с чем?то жидким и быстро опорожнил их внутрь разбитого строения. Тут же поднесли пылающие факелы и один за другим побросали в свежий пролом. Там гулко полыхнуло и занялось большим огнем. Повалил черный жирный дым, заслоняя усталое закатное солнце. Женщины продолжали кричать, кусая и молотя кулаками державших их отаругов. Они вели себя так, будто подожгли не жилище, а их самих. Дар повидал уже много крови в этот день, но все же и его пробрало до сердцевины, он больше не мог оставаться равнодушным к этому страданию.
– Там остались их дети? – сквозь зубы спросил он у ближайшего воина.
Вместо ответа тот фыркнул и отвернулся.
– Что мы, изверги? – проскрежетал второй из всадников, и оба громко заржали.
– Давай, чужеземец, не задерживайся тут. Ходват, прикрой рот! Быстро к Саудраку оба!


* * *

Элитар хуураданцев занимал третий, высший, уровень какого?то явно ритуального большого здания, громоздившегося за массивным белым валом в центре Изир?дора. Всё здесь было «Царакклан» – центр селения, обитель старцев, руководства и так далее. Рядом высились два тонких длинных обелиска, уже закопченных и потерявших былое белоснежное изящество, а дальше в земле просматривался округлый провал немалых размеров, дром вряд ли взялся бы его перепрыгнуть. Сейчас эта огромная яма была полна огня и дыма.
Они поднялись по красивой каменной лестнице, миновав две стражи. Из широких окон единственной комнаты третьего этажа отрывался на все четыре стороны вид разоренного, дымящегося городища. Здесь, в Царакклане Изир?дора, за невысоким парапетом резного камня виднелась обширная круглая яма. Трудно было понять, для чего нужен котлован такого размера в центре городища, и что сейчас там могло гореть. Этот дым перекрывал все остальные, залетая в открытые окна, и тогда приходилось задерживать дыхание. Эту вонь выносить было трудно. У одной из стен лежали внавалку десятки шиташей и тронков, у другой – обагренные свежей кровью латниры. Три тангра с устрашающе жестокими лицами, все в шрамах, стояли у дверей.
Элитар сидел на толстой циновке у одного из окон, рядом на низком столе была разложена какая?то еда и непонятные металлические предметы. Лицо командира было мрачнее ночи. Рядом с ним на полу невозмутимо сидел Акел, только глаза жили на его неподвижной морде. Далее стоял высокий худощавый ратник, чьи руки были покрыты ярко?алой кровью – своей или чужой, непонятно.
– Я не могу больше задерживаться, Конум! – коротко рявкнул Саудрак. – Долго вы еще будете там копаться?
Его глаза раздраженно обшарили фигуры вошедших.
– Ты сам сказал выжечь все до единого, – хмуро бросил названный Конумом. – Мы снимемся так скоро, как ты скажешь. Но тогда часть ататов уцелеет. И корень Изир?дора останется нераздавленным!
– Ну так делайте же это быстрее! Джаммш?ш!
Конума смело на лестницу. Саудрак повернулся к вошедшим и так неприязненно посмотрел на них, что неуютно почувствовал себя каждый. Тяжелый взгляд разгневанного командира мог гнуть деревья. Узнав Ходвата и Дара, выражение его лица переменилось. Движением руки Саудрак приказал конвоирам вернуться к своим делам. Стало заметно, что левая кисть элитара непропорционально мала – едва ли в половину нормального размера. Это поражало: для командира недоразвитая рука, может, и не важна, но для воина – критична.
Элитар вперился в Дара, пожирая его глазами.
«Отбив нюхаем? – подумал Дар. – Это сколько угодно…»
– Говори! – Командир ткнул пальцем в Ходвата и замер, слушая его рассказ.
Дважды приходили рудваны?десятники, Саудрак бесцеремонно обрывал их, отдавал односложные приказы, и они тотчас исчезали. Его презрительно сощуренные глаза ни на мгновение не выпускали Дара. А у его ног с гораздо более недоверчивым выражением на морде замер Акел.
– Значит, вырезали оставшихся раненых Хотоаги? – прорычал элитар. – Сбежал вот этот пленный? – Он мотнул головой в сторону Дара. – И все – пока ты спал? Или чесался?!
От удара кулака низкий стол чуть не развалился. Кольца на руке Саудрака звякнули остро и угрожающе.
– Да… Нет… элитар… – Ходват побелел, не смея отвести взгляда от командира.
Саудрак насмешливо растянул губы и плюнул ему в ноги. Потом посмотрел на брошенные у двери вещи и протянул руку ладонью вверх. Дар сообразил первым, поднял свой трофейный эриг?шиташ и подал элитару.
Выражение лица Саудрака изменилось, когда отточенный клинок блеснул голубоватым отсветом ему в лицо. Глаза и ноздри командира расширились, а губы, наоборот, сжались. Он провел черным когтем по звенящему лезвию и искоса, недоверчиво глянул на Дара:
– Элитар кх'отров, говорите?
Саудрак одним движением оказался на ногах, прошел вперед. В косых лучах заката вид его был грозен. Физически великолепно развитый, с тяжелыми, но не чрезмерными мышцами, с каменным лицом опытного командира – он был самим воплощением власти. Его шлем и латнир были покрыты бесчисленными выщербинами и царапинами. Шрамы, перечертившие костяные плитки на лице и правой руке, рассказывали, что воинский путь элитара был не из легких. Стали видны насечки его латнира, куда более многочисленные, чем у любого из виденных за день отаругов, включая хуураданцев, а'зардов и кх'отров?чернокостников. Если один иероглиф тангрописи сообщал об успешно выполненном задании, Саудрак был невероятно удачлив.
Подойдя к окну, элитар громко гаркнул вниз:
– Пленника ко мне, и все, что привезли эти двое!
– Кх'отров? – осторожно подал голос Ходват. – Неужели это…
– Твой отец знал о них немало. И ты на своей боевой тропе еще не раз повстречаешься с этим змеиным родом! – Саудрак пожевал губами. После снова посмотрел на Ходвата: – Латнира твоего отца не было ни в одном доме. Так что не мни себя мстителем!
И тут же повернулся к Дару:
– То, что ты помог мальчишке прикончить пару врагов, еще ни о чем не говорит! Ты мог легко это сам подстроить…
Дар раздосадован но нахмурился.
– Думаешь, они добровольно прыгнули к нам на шиташ? – взвился было Ходват, но моментально остыл под ледяным взглядом элитара.
– Спокойнее, малыш. Я сам во всем разберусь.
Он сделал несколько неожиданно мягких шагов. В наступившей тишине его ножные кольца пробренчали слабо и одиноко. Саудрак снова вернулся к окну и хмуро взглянул вокруг. Городище курилось, будто огромное остывающее пожарище. Дар невольно проследил за взглядом элитара: разоренные жилища, трупы на улицах, жалобные стоны тех, кто еще жив… Неужели возмездие ударило в невинного? Как страшно это сознавать!
– Ты хочешь сказать, что мы ошиблись? – вдруг лязгнул Саудрак свирепо. Даже спина его теперь излучала ярость.
Дар и Ходват молчали. Что еще тут можно добавить?
Послышались торопливые шаги и звон металла на лестнице. Появившиеся ратники ввели шатающегося, еле стоящего на подкашивающихся ногах пленника. Рядом с хуураданцами отличие его породы бросалось в глаза. Этот тангр был намного темнее цветом роговых пластинок, выше и изящнее в пропорциях. Его шлем сидел ближе у глаз и казался сейчас совершенно черного цвета. Кожа была светлее роговых пластин, отчего создавалось впечатление, будто пластины надеты поверх голой кожи. На его руках и ногах не было железных браслетов, столь обычных у тангров Хуурадана. Но вместе с тем обработка толстых костяных пластин у локтей его рук, изящно витые колечки желтого металла на пальцах рук и ног, металлические, тонко сработанные наковки, врезанные в роговой шлем, наконец ум, светившийся в глазах, – все говорило о явно более высоком уровне культуры. Воины, кто удивленно, кто взбешенно, всматривались в пришельца. Сопение хуураданских отаругов стало громким, и было ясно: все, что они видят перед собой, – это опасного врага.
К ногам элитара швырнули изогнутые плоскости вражеских панцирей. Мрачно блеснула черная кость.
Повинуясь жесту командира, чернокостника развернули спиной. Присутствующие озабоченно склонились, изучая тангропись его латнира.
– Твое имя и имя твоего рода? – громкогласно осведомился Саудрак.
Дар мельком глянул на Ходвата. Вопрос был бессмысленным, если они могли все это прочесть на латнире. Но, видимо, таков был ритуал. Чужак ответил вызывающим молчанием. Закончив изучение панциря, его развернули лицом к начальству и повторили вопрос. Пленник стоял с высоко поднятым подбородком и переводил взгляд с одного хуураданца на другого. Страха он явно не испытывал, единственным чувством, отпечатавшимся на его лице, была гримаса презрения. Узрев Дара, его глаза сузились и блеснули замешательством.
– Энтлли коал тбо, раатли ак?ка! – гортанно выкрикнул чужак. Голос был не слабее Саудракового, аж внутри ушей зачесалось. – Соал дан бахум… Бахум тоат хор! – и зло рассмеялся: – Зоар ктар Хоарадан ар а'Зардат!
Вместе с иноязычной речью темного тангра в теменной части головы Дара возникло знакомое напряжение. Снова пришло предчувствие, что границы знания раскрываются, расширяя мир…
– Нужен толмач! Приведите Хорхоша! – послышался рык Саудрака.
Дар слышал его краем сознания, словно из какого?то другого пространства. Темя будто мягко продавливалось, пропуская нечто, подобно тому, как вода проникает в песок. Он поддался этому необычному, но знакомому состоянию…
И вдруг осознал, что понимает речь чужака!
Слова, произнесенные черным тангром, высверкивались в уме полным знанием. Без тени сомнения, Дар понимал их значение – не каждое слово в отдельности, а всю речь целиком. Будто этот язык стал ему знаком. Все это пролетело за какое?то мгновение. Что?то сщелкнулось в мозгу, пробуждая его к реальности. Разом стали слышны окружающие шумы, разгневанное сопение тангров, даже треск костров. Почти бессознательно, Дар зашевелил губами, переводя на хуураданский:
– «…Вы узнали слишком поздно. Всегда были дураками. Дураки теряют корни!..»
Все произошло неожиданно даже для него самого. Отаруги и даже сам Саудрак опешили, уставившись на него. Но Дара это не остановило. Не размышляя, еще находясь на этой тонкой струне, он ответил чужаку на его собственном наречии:
– Тебя?то мы поймали. И план твой нам теперь известен.
Саудрак тяжело нахмурился. Но больше всех поражен был сам пленник.
– Ты проклятый тангр! – зашипел он. – Откуда тебе ведом язык кх'отров? Я слышу всех в этой комнате, кроме тебя, а твой латнир так же пуст изнутри, как и снаружи!
Уже полностью очнувшийся Дар повернулся к хуураданцам:
– Чужак сказал: «Дураки теряют корни. Большая война Хуурадану и а'Зардату».
И без того мрачное лицо Саудрака потемнело, зашипели выдвигаемые из ножен шиташи остальных воинов.
– Это один из северных кх'отров, – глухо молвил кто?то из воинов.
– Кх'отры все подстроили?! – Запоздалое понимание охватило взбешенных отаругов.
Повернувшись, Саудрак одарил Дара подозрительным взглядом. Потом подошел вплотную к пленнику, что храбро скалил свои прозрачные зубы. Неожиданный удар сбил чернокостника с ног, бросив на гору свежесорванных латниров его же сородичей.
– Война Корней не любит числа больше чем два! Переведи ему это!
Дар поспешил выполнить приказ. Чужак неторопливо поднялся на ноги, утираясь. Посмотрел прямо в сощуренные глаза Саудрака. Он был довольно храбр, этот кх'отр, учитывая жестокость здешних нравов. Лицо элитара налилось кровью, громадные лапы сжались в кулаки. И в этот момент кх'отр быстро набрал в легкие воздуха и плюнул в лицо Саудрака.
Воины в помещении разом взревели, засверкали выхваченные шиташи. Новый жестокий удар бросил пленника на пол, в этот раз явно спасая его от просвистевших лезвий. Могучий бас Саудрака покрыл все помещение:
– Назад! Джжаммш?ш?ш!!! Отрежу руку, кто тронет кх'отра! – И, повернувшись к пленнику, добавил леденящим кровь шепотом: – Многие назвали бы твою трусость храбростью, но не я. Ты покупал быструю и легкую смерть, но это не удалось. Сначала ты расскажешь про все уловки твоего ублюдочного клана хитрозадых лгунов, а потом я лично вырву и растопчу твою цнбр!
В этот раз чужак отвел взгляд очень быстро.
В комнату вбежало еще несколько тангров, привели переводчика.
– Выполнять! – Кулак элитара с грохотом впечатался в стену. – Отозвать всех, кто разбивает и жжет ататы. Остановить разорение Атсинбирг! Корень Изир?дора должен выжить. Так я сказал!
Голос его хрипел от ярости. Саудрак глотнул воздуха, бешено вращая глазами. Дару было видно, как трудно ему сдерживаться, чтобы не растерзать чернокостника тут же, на месте. И вновь прогремел приказ:
– Всем готовиться к отходу! Кх'отра сторожить в шесть глаз. Если с него хотя бы песчинку кто отколет – ответит весь род виновного!
Голос элитара еще не успел стихнуть, как на лестнице уже застучали тяжелые шаги спешащих вниз ратников.
– А ты, – обернулся он к Дару, – останешься тут вместе с мальчишкой. Ты мне очень подозрителен!
После того как топанье ног и звон металла стихли внизу, Саудрак жестом подманил обоих к окну. Внизу расстилалась мрачная картина разоренного города.
– Такое не прощается, – рычащим шепотом сообщил он, указывая вниз. – Выжженный Царакклан и порушенные ататы… Я делал то же, что сделали с нами, я приказал жечь даже корни! Я думал, что это а'зарды, но то была хитрость кх'отров. Проклятье! Сто семьдесят зим эта земля не знала войны.!.
Он глухо заворчал и снова ударил кулаком в стену. Кольца на руке жалобно звякнули.
– Рассказывайте все, что вы видели, все, что знаете. Не упускайте ни одной мелочи!

Глава 8
СТАРИК ЗОРДАОР

Ему вернули оружие, включая вызвавший завистливое ворчание отаругов голубой эриг?шиташ. На поясе снова с удовольствием ощущалась тяжесть тронка и двух клинков. Теперь, по крайней мере, Дар чувствовал себя на равных с любым из окружающих ратников, чьи недружелюбные взгляды порой ловил на себе. Командир вернул клинки – какое еще доказательство доверия нужно? А насчет того, что Саудрак велел не выпускать из городища, так куда же ему идти? К а'зардам, что ли?
По всему Царакклану сновали хуураданцы, пытаясь смягчить последствия причиненных ими разрушений. Однако, натыкаясь взглядом на Дара, притормаживали и менялись в лице. Но лишь около двух обелисков новые друзья натолкнулись на открытое противостояние. Группа воинов, предводительствуемая Шуратом, перегородила дорогу, с косыми усмешками разглядывая чужака. Взглянув в лицо десятника, Ходват тут же начал отставать, и был скоро оттиснут в сторону обступавшими Дара воинами. Он же не чувствовал ни страха, ни тем более неловкости. Саудрак принял его – этого должно быть достаточно и танграм, что подчиняются ему.
– А вот и первая загадка, в этом загадочнейшем из походов! – Шурат приблизился, возвышаясь на добрых полголовы. Он улыбался, но дружелюбность этой улыбки не обманула бы даже скеха. – Уж не с него ли начались несчастья Изир?дора, да и Хотоаги в придачу?
Отаруги молча подались в стороны, предвкушая схватку. Мрачные лица застыли – холодные, отчужденные и вместе с тем заинтригованные предстоящим боем. Не все из них разделяли отторжение Шурата, хотя в местную культуру явно вплетена красной нитью вражда к любому, кто не является твоим сородичем. Что ж, после беседы с Саудраком это была вторая стадия приобщения к клану. Воины – это воины, и тут нельзя промахнуться. Или оказаться слабым…
– Я решил твою загадку, – в тон ему рассмеялся Дар, – и привез в кожаном мешке Саудраку. Это может многое поправить.
– Может, ты и ататы поправишь?! – рявкнул Шурат.
Он нанес резкий, без замаха, удар правой. Перехватить его было несложно, если бы удар был один. С едва заметным запозданием вслед сорвалось колено левой ноги, метя в середину бедра. Судя по всему, это было начало боевой связки, и Дару вовсе не хотелось узнавать всю ее последовательность.
Чувствуя превосходство собственной реакции, Дар отклонил атакующую руку, и вторую, рванувшуюся следом, подхватил бьющую ногу под колено и дернул. Но и Шурат был не прост – вместо того чтобы рухнуть на землю, он рывком подпрыгнул, оттолкнувшись ногой от груди Дара, перевернулся в воздухе и приземлился в двух шагах. Гул одобрения пронесся среди зрителей. И хотя было трудно сказать, кому предназначались симпатии, Дар почувствовал, что первоначальное напряжение начало спадать.
Дар успел уклониться от просвистевшей перед самым носом пятерни с растопыренными когтями и двумя блоками остановил еще две атаки. Противник был крупным, тренированным отаругом, и его удары были весьма изощренны. Лицо его разгорячилось, природный красноватый оттенок хуураданской кожи потемнел. Однако хорошо уже то, что в отличие от прошлой ночи Шурат не торопился обнажать клинок.
Следующей началась совершенно неожиданная атака, с разворотами через спину и подставлением костяных выпуклостей тела. Дар вынужден был постоянно отходить, невольно подпуская противника на близкое расстояние. Но в тот момент, когда Шурат из низкой стойки выскользнул вверх, метя в живот и лицо, Дар упал на латнир, подхватив Шурата на ноги, и мгновением позже отшвырнул его далеко в сторону. Он мог бы выбрать и другой, более болезненный ответ, но решил пока не обострять отношения с помощником элитара. Судя по ропоту зрителей, защита была нетривиальной.
– Не думай, что я поверю в твое беспамятство. – Голос Шурата стал хриплым. – Кх'отры и ты – одно и то же!
Дар снова уклонился, стараясь особо не задевать рвущегося вперед рудвана?десятника.
– Расскажи об этом кх'отрам. – Чувство физического превосходства у Дара росло с каждым мгновением. – Они почему?то считали меня хуураданцем. И напали на нас с Ходватом сразу вдевятером!
– Вдевятером?! – презрительное выражение на лице Шурата смыло. – У тебя все еще проблемы с памятью?
– Пойди к Саудраку, взгляни на горку свежих черных латниров.
Вокруг разлилась тишина. Воины – всегда воины, к какому бы клану они и не принадлежали. Бой двоих против девяти с победным исходом – тут было отчего задуматься.
– Да, это так! – наконец?то проявился Ходват.
Взгляд Шурата обшарил Дара, чуть задержавшись на эриг?шиташе.
В этот момент донесся зычный окрик элитара.
– Иду! – мгновенно откликнулся Шурат, обернувшись к Саудраку. И тут же притормозил, меняя выражение лица. – Я слышал, что ты спас парня. – Он кивком указал на Ходвата. – И захватил пленного кх'отра.
– Шиташик у него на боку совсем недурен! – гоготнул кто?то из окружавших отаругов.
– Однако не все так легко, чужеземец! – Шурат злобно зыркнул на встрявшего воина. – Дерешься ты хорошо, но не думай, что мы сразу приняли тебя за равного. И я… еще не знаю, правильно ли я не зарезал тебя вчера ночью!
Хм… Это что, Шурат извиняется? Или, наоборот, это новая угроза?
Рудван треснул Дара по латниру и тут же пошел прочь. Удар едва не сбил Дара с ног, но он сознательно не уклонялся на этот раз. По полузакрывшимся глазам, по вновь возникшему презрительно?хищному выражению на лицах, по разрядившейся атмосфере стало ясно – схватка окончена. По крайней мере на сегодня. Еще мгновение – и подручные Шурата исчезли, следуя за ним к Саудраку. Лишь Ходват переминался рядом, делая большие глаза и восхищенно прицокивая. Впрочем, был еще один зритель. Обернувшись, Дар заметил фигуру элитара под навесом третьего этажа. Саудрак кольнул острым взглядом и скрылся в глубине помещения.


* * *

Изир?дор был первым городом тангров, который Дару довелось увидеть. Окружающее навевало печаль – павший Изир?дор был жестоко разорен. Но за неимением другого Дар был благодарен и этой возможности знакомства с местной жизнью. Несмотря на протесты Ходвата, возжелавшего отдыха и еды, юноше пришлось вновь лезть на дрома. И сейчас, громко сетовал Ходват, они как дураки объезжали уже опустошенные дворы, вместо того чтобы блаженно вытянуть свои тела на земле после долгой дороги и погреться у доброго костра, лакомясь найденной в городе хорошей едой. А беспамятному Дарату вообще?то не мешало бы подружиться с отаругами отряда, небось немало еще времени придется провести вместе…
– Послушай, – прерывая поток его претензий, воскликнул Дар, – разве не ты рассказывал, что собираешься обшарить все дома Изир?дора, о долге первого сына?
– Я уже спрашивал наших, – хмуро ответил парень, отрывая крепкими зубами здоровенный пласт сушеного мяса, выуженный из ближайшего баула. – Ни в одном из дворов нет хуураданских панцирей. Сам Саудрак сказал, что латнир моего отца не здесь!
Мясо, которым поделился юноша, было волокнистым, тянучим, но отнюдь не жестким. Зубы тангра имели достаточную остроту и крепость, чтобы успешно перемалывать эту переложенную пряными листьями мякоть. Дар получил немало удовольствия от ее терпкого солоноватого вкуса. Подоспевшая следом деревянная фляга промочила горло чуть застоявшейся водой с очень приятными оттенками душистых травок. Настроение заметно поднялось, что бы там ни говорил Ходват.
Итак, пока все шло по плану. Беседа с Саудраком подтвердила, что удача на стороне Дара, и клан скорее всего не отторгнет его. Стычка с Шуратом тоже была слишком легкой, чтобы ее можно было расценивать как настоящий вызов. Без сомнения, хуударанцам пришлась по душе его победа над кх'отрами. А может, дело в другом – в том, что у Дара не было основного вражеского свойства, чужеродного отбива? Ну а если у кого просто персональная неприязнь, то придется потерпеть.
Дар осматривался, приобщаясь к чужой непривычной жизни, но мысли его были заняты цнбр. Он не сомневался, что это та самая разновидность травы, плесени или мха, которую он уже видел. Схватка с кх'отром у лодки, мгновенная вспышка Ходвата на стоянке, заметившего приклеевшуюся зелено?голубую веточку на его руке. Ярость отаругов по отношению к чужим ататам и Царакклану, без сомнения, той же природы… Запах, вырвавшийся из проломленного атата, был явно растительного происхождения.
«Цнбр, – двинул он губами. – Шипящий звон звука… Не эта ли цнбр дает им ощущение отбива?»
Целый короб этой травы везли кх'отры на лодке. Похоже, это были именно те, кто участвовал в разгроме Хотоаги. Они таскали цнбр с собой, и если это была украденная трава а'зардов, то они могли легко ввести в заблуждение немногих ослепленных хуураданцев, которых оставили в живых. Ведь у а'зардовской травы и отбив был а'зардовский! Раненые пересказали то, что им и было положено – о зверском нападении а'зардов… А затем – мало ли что еще могли сообразить ослепленные – их всех умертвили на стоянке.
Каким образом тангры могли слышать траву, оставалось загадкой. Какое?то гипнотическое воздействие? Химическое?.. И как это выяснить, если есть дурацкое табу на обсуждение всего вопроса? Впрочем, не важны детали процесса, достаточно, что он легко объясняет и ярость отаругов к вместилищам чужой цнбр, и ненависть к самой траве. Кланы имели различную породу цнбр. И каждый не выносил чужой травы. Потому разбиты ататы, потому зловонно дымит круглый Царакклан Изир?дора…
За округлым валом Царакклана начиналась жилая зона. Городище росло, как каменное растение, лучевидно развиваясь от центра. Огороженные глиняными заборами в полтора роста тангра, продольные дворы расходились длинными лепестками, узкими у центра и значительно расширяющимися к внешнему периметру. Застройка была строго однообразной: сферические домики?ататы лепились ближе к центру, просторные квадратные строения располагались по краям. Снаружи кварталов шла окружная дорога, за которой высился внешний насыпной вал с деревянным частоколом. Четыре улицы, ориентированные по сторонам света, вели от стен Царакклана к четырем внешним воротам. Одна из дорог сейчас упиралась в багровый закат.
Дром с легкостью перешагивал заборы, и Дару открывались все новые детали местного быта. Каждый дом имел открытый с улицы внешний двор. Тут росло обязательное дерево, сидел подстриженный грибом куст, стояла деревянная или каменная скамья. У многих домов здесь же располагался колодец. Белый глиняный забор с деревянными воротами ограждал внутреннее пространство. За воротами, позади небольшого внутреннего двора, стоял дом – крепкое прямоугольное сооружение из камня или глины, с плоской ровной крышей. Рядом могли находиться хозяйственные строения и хлев. В задней части дома плоская крыша меняла угол, становясь наклонной, и уходила к земле. Здесь начинался интимный дворик – своеобразная сфера отдыха, усаженная деревьями и обставленная, согласно клановому рангу владельца дома. Часто встречались квадратные беседки, широкие скамьи, ухоженные кострища, а иногда и небольшие бассейны. Поверхность декоративного камня была покрыта искусной резьбой, а то и мозаикой. Не требовалось особого воображения, чтобы представить тут наполненные негой вечера, красивые закаты, столы, уставленные изысканными яствами, мужчин и женщин в ниспадающих одеждах, пьющих искрящиеся напитки…
Но клановая война ворвалась в эти сады, затмевая их дымом пожарищ, неся разрушение и смерть.
За внутренним двориком поднимался аккуратный атат с круглой купольной крышей. Сам вид атата – невысокого, приземистого – рождал идею о неких подземных помещениях под ним. Конечно, там могли быть и склады, хотя по тщательно ухоженному виду было ясно, что это не хозяйственные постройки. Дар уже не сомневался – именно в ататах скрывалась цнбр дома. А городская трава скорее всего была в Царакклане, в том большом дымящемся провале. За сферическими ататами шла высокая земляная насыпь с тщательно разрыхленной землей. Двор в этой части был очень узким и упирался в заднюю стену забора, за которой начиналась внутренняя круглая улочка перед белым валом Царакклана. Если эта цнбр имела достаточно длинные корневища – семейные плантации вполне могли достигать центрального парника Царакклана.
Разрушению подверглись именно округлые ататы. Пробитые тяжелыми лапами громадных скакунов, они чернели проломами в сферических крышах, извергая дым и кислое зловоние. В противоположность этому квадратные дома все до единого были целы, разве что двери выломаны.
Следы борьбы были видны в каждом дворе – разбитые глиняные плошки, обрывки одежды, сломанные вещи, следы запекшейся крови на земле и стенах, бродящие без присмотра домашние животные. То тут, то там лежали неподвижные тела скехов и а'зардов, в основном женщин и стариков. Лишь несколько раз встретились крупные мужские тела, залитые кровью и лишенные латниров. Но мужчин, на счастье Саудрака, было мало. Очень мало.
Разрушение Изир?дора уже прекратилось. Весть о коварстве кх'отров ошеломила хуураданских мстителей. Месть врагам обернулась вероломным нападением на союзника. Грубое веселье и смех будто отрезало. Зловещая тишина висела теперь над Изир?дором, каждый из воинов прикидывал последствия этой ошибки для обоих кланов. Отаруги хмуро поглядывали на террасу третьего этажа. Ждали сигнала к отходу.
Но Саудрак почему?то медлил.
Ходват догрыз свое мясо, по?прежнему молчаливый и напряженный. Дара вдруг заинтересовало его внутреннее состояние. С чего бы парню особо мучиться? Вид пробитых крыш и окровавленных трупов должен быть привычен ему, как небо. Он – часть этого мира. Все просто тут: найти врага, убить, оторвать латнир, громко расхохотаться…
– Послушай, Ходват.
– А?э?
– Зачем тангры срезают латниры убитых врагов?
Юноша рассмеялся и резко ударил головой о плечо – жест, который Дар видел в первую ночь у Шурата. Удар был нешуточный – могли и мозги сплющиться.
– Удивляюсь тебе, Дарат. Такой сильный и тренированный, языки знаешь… Кто?то потратил много времени, обучая тебя всему этому. А простые вещи тебе будто забыли рассказать.
– Может, и рассказывали, да я их забыл.
– Ага… А язык кх'отров помнишь!
Дром переступил еще через один забор, направляемый твердой рукой юного всадника. Дар ухватился за опорные ремни, чтобы не выскользнуть из седла, когда тело животного наклонилось.
– Латнир побежденного врага – это трофей воина. Тебе не надо длинными словами рассказывать о своей доблести, если пара десятков латниров украшают стены твоего дома. Это дает все – почет в клане, ранг в отряде. И корням нравится.
– А у меня нет ни клана, ни дома, где я могу повесить их, – пробормотал Дар. – Выходит, они мне ни к чему.
– Дарат, – Ходват участливо обернулся и со значением посмотрел ему в глаза, – ты великий воин! Когда мы вернемся в Хоргурд, наши мастера сделают на твоем панцире очень красивые насечки. Поверь мне! И лучшие талисманные кольца на руки и ноги выкуют. Я обещаю тебе это. Самые мягкие девушки будут щурить глаза, глядя на тебя…
– Годится, – кивнул Дар, – считай, что мы договорились. А в клан меня примут?
– А то поедем в Карн. Возьмешь в жены девчонку из моего рода и наши примут тебя! Я расскажу, как ты сражался! Я покажу твои латниры! Они еще будут гордиться!
– Будут ли? – с сомнением покачал головой Дар, слушая, как зачастил возбудившийся Ходват, упиваясь предвкушением событий в Карне. – Будут ли…


* * *

В некогда белой одежде, а ныне в присыпанном пылью рубище, старик полулежал у глиняной стены. Он был в своем дворе?лепестке, в той узкой части, что выходила к Кольцовой улице и Царакклану. Самое важное место в его жизни. Самая важная вещь в его жизни…
Сейчас Царакклан был растерзан.
Боль в спине и груди, пронизывающая все тело, была ничтожной по сравнению с кровавой бездной в душе. Жестокая длань смерти накрыла родной Изир?дор, вырвала клановую святыню, выжгла ее дотла. Дым и печаль – все, что теперь осталось от жизни; Жалкой жизни старика, увидевшего смерть своей цнбр…
Цветок пытался нейтрализовать его боль, но он был уже не всесилен. Он и сам был вывалян в пыли, умирая недалеко от своего сожженного атата.
Старика звали Зордаор.
Еще вчера он был уважаемым старейшиной, главой Круга элитаров. Еще вчера его внуки смеялись и играли в древнем родовом доме, а мир казался незыблемым. А сегодня он валялся в пыли и крови, став свидетелем гибели всего, что ему дорого и ценно, – его родных, его Атсинбирг…
Это было нелепо, как ночной кошмар. Он с радостью принял бы любые муки и смерть, лишь только бы она не коснулась клана. Но смерть не спросила его, она забрала все – и клан, и Зордаора…
Катастрофа была слишком велика, чтобы уместиться в голове. Перед внутренним взором старика вновь проносились страшные картины только что пережитого нападения.
Многолетняя война с кх'Отрией, истощившая а'Зардат, сделала жизнь зыбкой и непрочной. Все меньше мужчин, все больше работы для стариков и женщин в пустеющих селениях, и Изир?дор не был исключением. По нелепому совпадению отаруги последнего отряда и все боеспособные мужчины города вышли вчера в погоню за пришедшим по реке отрядом мерзавцев кх'отров. Изир?дор лежал вдали от полосы войны, в глубоком тылу, и это до последнего времени оберегало его от жестокостей войны. Но, похоже, лазутчикам старого врага все же удалось просочиться ночью сквозь защитные кордоны.
Но кто мог ждать нападения со стороны дружественного Хуурадана?!
Пришельцы нагрянули как смерч. Беспощадные дромаруги на огромных горных скакунах против юношей и женщин. Любое сопротивление карается стрелой, копьем и ударом шиташа. Быстрая жестокая смерть – единственный судья в этом споре…
Зордаор с силой стиснул сухой кулак. Острые края металла больно кольнули плоть.
Ничего не осталось от всей жизни. Только дым Царакклана, печать старика, и эта Метка, которую он сжимал в ладони. После того как клановая цнбр была облита кислотой и подожжена. Метка стала самым ценным, что он имел. Конечная ценность знания… Он чувствовал: жизнь и дух готовились покинуть тело, им более не было места на земле. Последние капли сил истекали вместе с кровью и умирающей Атсинбирг. Смерть глядела на Зордаора широко открытыми глазами и была уже готова вести его в Великую Пещеру. Хотелось закрыть глаза и упасть в безвкусную черноту. Но надо было еще спрятать Метку от отаругов Хуу. Им она теперь не достанется ни за что!
Зордаор отключился от окружающего, погрузившись в свою тризну. Но когда боевой дром с двумя наездниками перешагнул забор, в глазах старика проснулось осмысленное выражение. Пришельцы, остановившиеся около его разбитого атата, были из клана проклятых хуураданцев. И тогда Зордаор, собрав остаток своих сил, горько вопросил:
– Сто семьдесят зим наши кланы совместно несли кувшин с водой мира и не разлили ее. Не текла кровь, не лились слезы, капал драгоценный сок… Почему вы нарушили договор?
Но голос потерял былую силу, он только шелестел, как утренний ветер в листве.
Однако хуураданцы оборотились, один с интересом посмотрел на старика, словно расслышав слова мастера дома а'Зардата. Огромный серый дром подступил совсем близко, в нос ударил резкий запах. Из глубины глазниц блеснули умные голубые глаза. С мимолетным сожалением старик подумал, что когда?то и у него был такой же красивый дром. И сил в теле не меньше, чем у спешившегося воина.
И тут нечто неслыханное заставило Зордаора удивленно замереть. Он вслушивался в пространство, внюхивался в воздух, вчитывался в письмена, которые только пульсация великой жизни может оставить на поверхности рожденной кости…
Великая Мать!
У этого воина не было отбива!
От чужака шла широкая спокойная волна, совсем не похожая на хуураданских отаругов, даже просто на тангров. Не надо быть махо, чтобы ощутить разницу…
Зордаор поднял голову и встретился взглядом с самым удивительным существом в своей жизни. Тот выглядел как хуураданец, но с тем же успехом мог быть и а'зардом, коль скоро оба клана были родственными. И ничто не выделяло его внешне среди тысяч таких же воинов.
– Ты похож на хуураданца, – произнес с надеждой в сердце Зордаор. – Но я не слышу в тебе клана, и Атсинбирг в тебе не живет. Кто ты и откуда пришел?
Незнакомец подошел ближе.
– Мое имя Дар. Никто не знает, откуда я прибыл, в том числе я сам. – У него было странное выражение глаз и странный выговор. – Я недавно в вашем мире. Хуураданские мстители подобрали меня спящим. А кто ты?
Чужак, без сомнения, говорил правду. Но ни один нормальный воин не мог произнести таких слов! Ни один нормальный… Отгадка высверкнула молниеносно. Ответ был выгравирован на классических барельефах Лахирда. Да, Зордаор путешествовал когда?то… Он сумел побывать в отвоеванных скалах Лахирда. Там, на сохранившихся в веках колоссальных каменных плитах, были выгравированы Древние, вернувшиеся с далеких звезд! На барельефах они были совершенно такими же, как нынешние тангры, стой лишь разницей, что их латниры были пустыми! Слышать их он конечно же не мог – у камня нет отбива. Тайна Древних и их пустых латниров – не для простаков. Что ж! Может быть, он прожил свой длинный век именно ради этих коротких мгновений, ради встречи с этим странным пришельцем. Он приоткроет завесу тайны! Было немного обидно, что сила жизни заканчивалась именно теперь, когда судьба показала эту блестящую надежду…
– Мое имя ордаор, рода а?Ллора, клана а'Зардата. Я мастер Круга эгиббардов, и махо Изир?дора. – Старик с трудом сглотнул и отдышался. – Точнее, был…
Новый приступ боли вдруг пришел из спины, но цветок еще помогал с ней совладать, усмиряя страдание. Кровь из разрезанной груди уже не вытекала, страшные раны затягивались, тело стремилось выжить…
– Они разрушают святыни травы и жгут материнские пещеры… Зачем? Между Хуураданом и а'Зардатом еще не было войны на выжигание Атсинбирг!
– Что такое «материнские пещеры»? – быстро спросил чужак. – Что такое цнбр?
– Не называй непочтительно Атсинбирг, странник! – бессильно нахмурился старик. – Ты не в доме!
– Поскольку во мне нет чуждой тебе цнбр, я не могу оскорбить твою траву! Так? – Взгляд незнакомца, казалось, проникал в самое сердце.
– О чем ты говоришь с полуживым калекой? – послышался нервный окрик Ходвата.
Старик обернулся. На дроме сидел совсем юный наездник. Его тело было полно ненависти и вражды. И еще страха. От него густой волной шел отбив хуураданской травы. Она так сильна была сегодня, неся смерть корню а'Зардата. Старик невольно скривил губы:
– Покажи?ка лучше мне свой латнир.
Странный тангр послушно оборотился. Зордаору показалось, что искорки насмешки блеснули в его глазах.
Великая Мать! Панцирь его был столь же пуст, как и его отбив. Возможно ли это? Неужели Древние вновь осветили этот мир своим присутствием?
Зордаор зачарованно любовался, глаза все никак не могли поверить. Гладкая поверхность кости, без единой царапины. Словно этот тангр родился вчера… Все правильно, древние камни не лгали – история сделала еще один виток. Судьбе было угодно, чтобы они встретились, и если для этого потребовалось нападение хуураданцев на Изир?дор, то так и произошло! Нападающие привели его с собой, а по?другому и быть, значит, не могло…
– Ты прав! – сказал старик. – Ты пуст и идеален. Любые слова из твоих уст не могут быть оскорблением для травы!
Зордаор сжал губы – его многолетние надежды исполнялись. Торопливым жестом показал чужаку ближе наклониться к нему, ибо голос ослабел.
– Слушай внимательно, Древний. Может, ты и не помнишь себя, но я знаю, зачем ты пришел… Небесный воин! Ты прибыл сюда от братьев, что живут по другую сторону Ледяного Простора! У тебя важное дело здесь, на Рортанге. – Старик несколько раз глубоко вздохнул. – На западе гор Лахирда, что соприкасаются с владениями Хуурадана, недалеко от от Города Кузнецов, в пещерах разрушенной горной столицы Нортриг, иначе называемой Стрела?в?небе, живет мудрый Юйра. Он последний из клана ю'Линнора. Его клан уничтожен много десятизимий назад, и никто уже не носит под латниром вражды к нему. Он – тяжелый махо… Он поможет тебе. Скажи, Зордаор послал тебя. Он ждет тебя уже много десятков сезонов. Так же, как до него ждал его учитель, и учитель его учителя… Запомни: пещеры Нортрига за Городом Кузнецов в горах Лахирда…
– Зачем я ему?! – опешил Дар.
– Он ищет тебя, потому что Империя тангров должна вернуться… Потому что тебе суждено спасти детей Рортанга!..
Тело Зордаора начало конвульсивно вздрагивать. Старик, однако, взял себя в руки и горячо зашептал:
– Придвинься ближе ко мне… Осторожнее! На, возьми это… Никто не должен заметить, что ты принял это от меня! Никто не должен видеть Метку, кроме тебя и Юйры!
Дар почувствовал, как холодеющие пальцы старика ткнулись в его руку, неуклюже вкладывая в ладонь небольшой угловатый предмет.
– Никому не показывай это, кроме Юйры… – еще раз прошептал он, а глаза его все еще шарили по Дару. – Да… А теперь скажи мне напоследок, почему хуураданцы пришли сюда с огнем?
– Кх'отры выжгли Хотоагу, неся с собой траву а'Зардата. Немногие выжившие были ослеплены. Они показали на вас. Нападение на Изир?дор – ответная месть родичей погибших.
– А?а, – захрипел старец. – Опять кх'отры!.. Кх'отры изведут всех а'зардов, а потом примутся за Хуурадан. Черные слишком хитры…
Дар невольно вспомнил другого старика, которого видел минувшей ночью, также залитого кровью и умирающего – беднягу Ошнирата из Хотоаги.
Злые времена пришли на эти земли.
Зордаор слабо кашлянул, и снова у него на губах выступила кровь. Немея, он откинулся в пыль. Только теперь Дар обратил внимание, что светлая одежда Зордаора темнеет все больше, постепенно напитываясь кровью. Страшась своей догадки, он приподнял иссушенное старческое уже тело и увидел, что латнир под плащом отсутствует. Охотники за трофеями не пощадили даже мудрого старика из?за красивых насечек на его костяном панцире…

Глава 9
МАХО

– О чем ты говорил со старым врагом? – Презрительный тон, надменный взгляд, выпяченные губы.
Ходват неприязненно выжидал, пока Дар карабкался на дрома, отнюдь не торопясь подать ему руку. Гибель почтенного старца чужого клана вызвала не больше эмоций, чем смерть насекомого.
– Он не враг! – возмутился Дар. – Неужели ты забыл, что это кх'отры стравили Хуурадан с а'Зардатом?
– И что с того? – покачал головой юноша. – В Изир?доре наши выжгли их Царакклан и ататы с корнями. Этого не простит ни один скех из подворотни. Отаруги говорят, что мир на этих землях закончился.
– Не верю. Мы объясним, что это ошибка, что это работа кх'отров. Расскажем про резню в Хотоаге.
– Если сами выживем…
«Джаммш! – раздраженно подумал Дар. – Могли бы научить дромов приседать перед всадниками…»
Дару удалось наконец встать на нижнее деревянное стремя и ухватиться за ремень. Он начал успешно подтягиваться к седлу, и вскоре достал ногой до верхнего костяного стремени. Дром стоял совершенно безразлично, обрывая жесткими губами листву с красиво подстриженного дерева в саду.
– У а'зардов должны найтись разумные головы. Мы можем обойтись без кровопролития!
– Даже дети не лепечут такой глупости, как ты! – С высокомерным выражением юноша следил, как Дар самостоятельно закрепляется в седле.
– Извини, но из твоих уст сравнение с детьми… хм… не к месту, – усмехнулся Дар.
Ходват вспыхнул.
– Бывало, когда прощали убийства тангров, но не бывало, чтобы прощали убийство цнбр.
– Цнбр?!
– Сейчас ты специально сказал это! – закричал Ходват, рванувшись. Ремни жалостно скрипнули, насилу остановив его движение.
– А если бы я был а'зардом, мог бы я сказать это?
– Если б ты был а'зардом, я бы тебя уже убил! – зарычал Ходват, с ненавистью обернувшись на лежащего в пыли Зордаора.
– Но ты вроде собирался выдать за меня одну из своих сестер? Принять в свой род?
Юноша неожиданно смутился, отвел глаза, тихо защелкав языком.
– Неправ?.. – забормотал он словно самому себе. – Но обсуждать только со своими и упоминать только среди родных. Чужие губы оскорбляют…
– Значит, все?таки чужак…
Ходват поднял на него тревожные глаза:
– Пока еще чужак. Ведь ты пуст! Никто не вложил в тебя цветок. Ты остался непривитым, как животное!
– Что ты имеешь в виду?! Какой цветок?
Новая пауза стала еще больше раздражать Дара.
– Эй! Ты только что обидел меня. Какое еще животное?
– Когда рождается тангр, – голос Ходвата снизился до шепота, – мастер травы прививает его… Это наше отличие от животных.
– Что это значит «прививает»?
– Животных трава не касается… Только тангров. Поэтому тангры такие умные!
– Но что это значит?
– Я не знаю точно. Говорят, малышам поднимают латнир и вкладывают росток Атсинбирг. – Голос юного хуураданца стал еле слышен. Его глаза застыли неподвижно, он словно глядел в самого себя. – И с тех пор они носят это в себе, становятся частью клана.
– Ты говорил, что после рождения первым делом врезают знаки на латнир?
– Латнир – потом. Латнир – это личная проблема каждого. Родовая Атсинбирг – раньше всего! Это то, что делает тангра тангром…
Ходват явно разговорился, и этим следовало пользоваться. Дар почувствовал, что у него как раз накопилось много вопросов.
– Цветок – это тоже Атсинбирг, так?
– Будь в этом уверен.
– И как она выглядит?
– Как очень маленькое растение, как тонкая трава, которая растет в темноте. Между прочим, я однажды видел ее на твоей руке! – Ходват встрепенулся, кольнув его возмущенным взглядом. – На стоянке, перед боем с чернокостниками!
– Это была не моя… Кх'отры таскали траву а'зардов, чтобы обмануть Хотоагу.
– Сказать «трава» – неправильно. Она выглядит просто, будто тупая маленькая травка, какой везде полно. Но это не так. Атсинбирг – это Сердце клана. Она полностью меняет тангра. Делает его лучше, умнее, сильнее…
– Даже сильнее? – удивился Дар. – Как же она может это делать?
– Это великая тайна! – Ходват покачал головой. – Ты видел отрастающую руку Саудрака. Но бывает и более удивительное. Если твоя связь крепка и у твоего атата длинный корень, то ты станешь почти неуязвим.
– Ого! Звучит совсем неплохо! Расскажи мне об этой траве побольше.
– Забудь слово «трава». Я говорю с тобой почти как с родственником. Священное Сердце клана принимает вид травы для нас, так говорит махо!
– Махо?! – Дара аж развернуло на месте. Только что это слово произносил несчастный Зордаор. – Что такое махо?
– Махо – значит мастер травы. – Глаза Ходвата широко раскрылись, он обернулся и прямо смотрел на Дара. – Это хранитель Царакклана, тангр, ставший избранником Атсинбирг, который учит этому остальных.
– Махо – это старейшина?
– Не?е?ет, старейшины много знают, конечно. Они и эгиббарды управляют кланом. Но махо… Махо может быть только один на Царакклане. Махо владеет знанием. Он – выбор Атсинбирг. Перед настоящим махо будут приседать любые старейшины и элитары!
– Тогда можешь посмотреть. – Дар не знал, откуда столько язвительности взялось в голосе. – Перед тобой лежит убитый махо Изир?дора.
Молодой погонщик ошеломленно глянул на лежащего Зордаора, судорожный вздох поднял и опустил его грудь.
– Скоро тут станет горячо… – свистящим шепотом произнес он. – Мир с а'Зардатом для Хуурадана закончен?
– Слыхал ли ты про махо по имени Юйра, из погибшего клана ю'Линнор?
– Вражий старик уже успел напылить небылиц в твои уши? – тут же свирепо вскинулся юноша, поднимая голос. – Нет никого лучше хуураданского махо!
– Не сомневаюсь в этом, – поспешил успокоить его Дар, делая серьезное выражение лица.
– Вот и хорошо, что не сомневаешься, – отрезал Ход?ват.
Он отвернулся, дернул поводья, отрывая дрома от почти полностью объеденного деревца. Слушаясь наездника, скакун качнулся вперед, перешагивая белый забор.
Дар с тоской посмотрел на окровавленное тело Зордаора, лежащее в пыли, и нервно сжал кулаки. Что?то острое больно впилось в ладонь. Он вспомнил про Метку, последний подарок погибшего махо, и осторожно раскрыл ладонь.
Плоский кусок исцарапанного желтого металла был ровной квадратной пластиной, с тисненной по центру рамкой и искрящимися крапинками по бокам. Если смотреть на плоскость под углом, поверхность становилась как бы прозрачной, и тогда можно было видеть проскальзывающий изнутри рисунок, отчасти похожий на некоторые из значков тангрописи. Дар и так и этак поворачивал занятную штуковину, совершенно пораженный. Рисунок под поверхностью теперь казался ему похожим на квадратное солнце. Ошибиться было нельзя – от центрального светлого куба во все стороны шли лучи, где изогнутые, где прямые, напоминая многочисленные руки и ноги, согнутые в суставах. От металла исходило ощущение слабого тепла, греющего кожу. Дар ухватил ее поудобнее – Метка приладисто пряталась в ладони, может быть, она даже не мешала бы сжимать одновременно и шиташ в этой же руке.
Дар почувствовал укол совести. Тот, кто дал ему это чудо, сейчас умирал, изувеченный, в пыли… Но что может сделать он? И кто поручится, что прикосновения рук чужекланника не являются унизительным оскорблением? Дром все дальше уносил его от этого двора.
Дар с силой стиснул Метку в кулаке. Обернувшись, заметил, что над махо Изир?дора склонились две тонкие женские фигуры. Было огромным облегчением видеть это. Хотя они одарили седоков Дрохуга самыми ненавидящими взглядами…


* * *

Интерес к исследованиям пропал, что конечно же обрадовало Ходвата. Покружив еще немного, они вернулись к Царакклану, притормозив у обелисков на кольцевой площади. Дар обессиленно спустился на белые камни. Внутри все шаталось, и мира не было в его душе.
Навалилась опустошенность, накопившаяся за этот неправдоподобно длинный день, усталость овладела каждой клеточкой тела. Но он был слишком взвинчен недавними событиями, чтобы заснуть или толком расслабиться. Раскрытые глаза впитывали этот мир – торопящийся, деятельный. Суетились погонщики, кормя и обхаживая огромных скакунов, собирали оружие ратники, поднимая и подвязывая его на дромов вместе с другими запыленными баулами, отаруги вбегали и выбегали из Царакклана, выполняя какие?то распоряжения элитара. Вернувшийся Ходват притащил блюдо со ароматным жареным мясом, но аппетита у Дара не было. Юноша рассказал, что Саудрак приказал оставить все латниры, захваченные в Изир?доре, и велел не брать пленных из а'зардов. Воины недовольны и пребывают в растерянности.
Краем сонного сознания Дар удивлялся, почему Саудрак не торопит своих отаругов прочь из разоренного города. Если все это подстроено, ловушка должна рано или поздно захлопнуться. Элементарное здравомыслие подсказывало: отход – и чем быстрее, тем лучше.
Но Саудрак не спешил.
Видно было, как часть воинов понесли латниры от дромов назад, к дворам?лепесткам. Где?то среди них был и панцирь Зордаора. Порой картину суетящихся хуураданцев затмевали дымы из развалин Царакклана. Серые волны словно пытались исправить разрушения города, защитить его своими покрывалами. Но, когда ветер сдувал их полупрозрачные волокна, все было по?прежнему испорчено.
Какое?то коллективное чувство захватило Дара. Происходящее воспринималось в отношениях, разнородные части оказывались слитными, связанными внутренними смыслами. Множество шевелящихся фигур хуураданцев были на самом деле единым существом, как пальцы одной руки… Огни и дымы Изир?дора – лишь прорвавшимися на поверхность выходами единого подземного огня. А ниже его было еще что?то. Гораздо более обширное и величественное. Внутри, под кольцевой площадью Царакклана, под теми камнями, где сейчас полулежали они с Ходватом, под всем лепестковым Изир?дором гнездилась цнбр – подземное Сердце города – несметные груды сине?зеленых, похожих на паутинки влажных ниточек… Великая трава тангров, соединявшая их между собой и… делившая их между собой. Трава, чьей частью становился каждый, едва рождаясь на свет. Этот великий травяной дух?хранитель а'зардов Изир?дора, чье имя нельзя было безнаказанно произносить чужакам, сейчас был ранен, он стонал и умирал, источая едкий дым и зловоние. «Кислый огонь» безжалостных хуураданцев был вброшен в святая святых, в средоточие городской Атсинбирг, в то самое место, где этот огромный ком растительной жизни имел отдушину, где, любящий темноту и тень, он мог изредка лакомиться солнечными лучами и восторженно?суеверными взглядами горожан, каждый из которых был его частью, крохотной подвижной клеткой гигантского неподвижного растительного нечто…
Веки Дара смежились, его сильно клонило в сон.
– Смотри! – вдруг резко сказал Ходват. – Летающий демон!
Дар послушно поднял голову.
Высоко?высоко в набирающем вечернюю глубину небе скользила крупная темная точка. Размер ее было сложно оценить, не зная расстояния. Какая?нибудь большая птица, из тех, что умеют неподвижно держаться в восходящих потоках воздуха… Можно было только позавидовать ее безмятежности, отрешенности и покою. Она была вплавлена в этот мир, растворена в небе заката, недвижная и летящая, всевидящая и безразличная – мудрая. Весь мир словно застыл под ней – вечереющий, усталый, обессиленный. Он не был дневным, но и не стал еще ночным. Не был уже мирным, но еще не стал военным. Он словно лежал на краю, на грани, как камень у пропасти, и ждал только легкого толчка…
И этот толчок пришел.
Тишину Царакклана разорвал трубный голос Саудрака:
– В седла!
– В седла! – тут же эхом вскричали рудваны?десятники. – В седла! Все на дромов!..
С дробным топотом тангры бросились к скакунам, а Дар уже почти не удивлялся, глядя, как с мгновенной слаженностью отреагировали воины на приказ.

Глава 10
ПТИЦА УРЦ

Расправив крылья и застыв, птица урц лениво кружила в вечернем небе. Она легко скользила в воздухе, почти не двигая огромными крыльями, купаясь в мягких теплых струях разогревшегося от дневной жары ветра.
Она не знала, что зовется именем урц на языке этих существ там, внизу. Это было неважно. Ей было безразлично любое имя. Пусть они вечно копошатся в своей пешей жизни, вздымая пыль по дорогам и полям, ей нет до них дела.
Там, далеко внизу, лежала твердая земля – это обитаемое дно бескрайнего неба. А урц жила наверху, в беспредельности простора, – свободно и бесстрастно, лишенная необходимости повиноваться силе тяжести.
Плывя, как застывшая апатичная тень, внешне равнодушная и холодная, сейчас птица была до предела напряжена. Она не могла думать ни о чем ином, даже о поиске теплых потоков снизу. Все ее взвинченное внимание было приковано к поверхности.
Внизу была еда. Много свежей хорошей еды, которая необходима для продолжения жизни. Ветер приносил запахи крови и дыма, от которых у птицы урц опьяненная голова. Существа внизу сегодня убивали друг друга. Убивали, но не ели. Они все оставляли для птицы урц и ее сородичей. Это были добрые существа, которые всегда жили на одном месте и только изредка уходили, чтобы убивать таких же, как они. Восхитительные вкусные существа!
Птица урц подняла голову и окинула оценивающим глазом пространство мира вокруг. Она видела и не видела этот мир. Острое око, способное разглядеть движения грызунов в траве, было слепо для всего, что не было едой или опасностью. Она сразу увидела своих сородичей – парящие в небе темные точки, привлеченные сюда тем же запахом смерти и крови. Еще она увидела сочащийся красным светом закат, определяя, сколько времени осталось до прихода ночи. Время еще было, и это было важно, потому что птица урц не может находиться в небе после наступления темноты. И тогда ей придется спуститься на дно неба, на твердую несвободную землю. А это опасно, ибо передвигающиеся по земле могут напасть на нее, если место будет плохое.
Но птица урц не видела прелестных картин обработанных зеленых лоскутов земли, сбегающих к пойме реки, не замечала протоптанных по межам извилистых тропинок и высаженных аккуратных перелесков. Ее глаза видели, но оставались слепы к нежному блеску реки, изящно изгибавшей свое русло возле этих наделов плодоносной земли. Птица была неспособна оценить и сложную красоту огромного белого цветка Изир?дора, чьи дворы вытянулись лепестками от округлого вала Царакклана. Урц была безразлична к завораживающей симметрической красоте четырех главных улиц, тянувшихся от центра к внешним стенам и далее перерастающих в длинные земляные дороги, расчленяющие зеленые поля на ровные сегменты и уходящие за горизонт тонкими нитями.
Любой другой потерял бы терпение, потому что уже очень долго пьянящий запах крови переполнял воздух, а возможности спуститься все не было. Но слово «терпение» было бессмысленным применительно к существу, способному выжидать до бесконечности.
Глаза птицы урц отмечали большие тела дромов, вяло бродящих по городищу, ее горло хранило прекрасное воспоминание о вкусе их мяса. Сразу много мяса, целая гора!.. Дромов было необычно много для этих мест. На дромах сидели маленькие существа, которые убивали друг друга. Совсем недавно они были очень быстры, они кричали, ревели, трубили трубами и убивали. Но теперь они отдыхали. Птица урц немного удивлялась: что же могут есть эти существа, если они не ели друг друга? Но ее мало занимало и это. Жизнь на дне создана только для того, чтобы кормить птицу и ее сородичей. С нее хватало мысли о том, что она сама будет есть сегодня. Урц оценивала, когда же наконец можно будет спланировать к земле, и метким глазом выбирала, выбирала себе ужин из десятков неподвижных тел. Она выбирала тело, что будет в самом достижимом месте, и самом защищенном от внезапной атаки, и самым удобным для быстрого взлета в случае опасности – чтобы вернуться назад в спасительные выси.
Урц видела и не видела, как из?за далекой излучины реки появилась лодка, за ней – еще и еще. Она не интересовалась тем, что происходит на воде. Лодки пристали к земле невдалеке от Изир?дора, они выплеснули на берег песчинки маленьких существ и бусинки дромов. Те и другие сразу двинулись в разные стороны, переливаясь в большую дугу, которая стремилась охватить Изир?дор. Маленьких существ и дромов было гораздо больше, чем тех, кто в остался в городище. Птица урц начала сильно волноваться, что они появятся там раньше ее и помешают.
Она заметила, что маленькие существа, находившиеся в городище, опять стали двигаться быстро?быстро. Они поднимались на дромов и собирались в кучу, которая темным пятном стала перетекать по ниточке одной из улиц к внешнему кругу ограды Изир?дора. Пересыпавшись через белый камень ворот, серое пятно всадников разделилось на два, которые направились в разные стороны.
Теперь в городище не осталось ничего, что настораживало бы или пугало птицу урц. Это был момент, которого она ждала уже много?много часов. И птица счастливо скользнула к земле в теплых волнах вечернего воздуха.
Падая, она еще раз зорко окинула взором окрестности, схватывая картину событий. Вышедшие из лодок крупинки дромов сложились в несколько больших масс, которые тоже двинулись раздельно, так, словно хотели встретиться с теми, кто вышел из городища. Это понравилось птице урц, потому что никто из них не стремился вернуться в Изир?дор. а значит, еда останется неприкосновенной. Птица также заметила, как несколько ее сородичей быстро пикировали вниз – куда быстрее, чем она. Это вдруг всколыхнуло все ее чувства, обостряя злобу и голод, и она тоже прижала крылья ближе к телу, ускоряя падение. Но мясных мест внизу было много, и драться за еду не придется. Злоба переполняла птицу, злоба и голод, и еще пьянящий запах крови…

Глава 11
ПОГОНЯ

Тяжелой волной, грозящей смести все на своем пути, отряд дромов вылетел из восточных ворот Изир?дора. Огромные несущиеся туши скакунов, отчаянные вскрики погонщиков, азартное щелканье скехов, дробный грохот когтистых лап по сухой твердой дороге. Чем дальше оставались позади белокаменные стены обескровленного городища, тем больше уверенности блестело в переливчатых глазах суровых дромаругов.
Теперь все было просто – гони что есть мочи вперед, на восток, в хуураданские просторы! А если кто застит путь – пусть пеняет на себя! Двести пятьдесят воинов на сотне боевых дромов – это не шутка.
Общий эмоциональный подъем захватил и посерьезневшего Ходвата, старавшегося удержаться в первом десятке сотни, криками подбадривавшего своего Дрохуга. Однако Дар был далеко не столь оптимистичен. Какая?то упрямая часть его ума отслаивалась от всеобщего ража, предпочитая мыслить стратегическими формулами. Изир?дор невелик, и вряд ли даже все вернувшиеся мужчины городища могли бы представлять серьезную угрозу отряду хуураданцев. Значит, Саудрак предполагал подход других противников, может быть, даже дружин, что участвуют в войне с кх'отрами.
Дар и сам опасался именно этого. Вероломная хитрость, с какой чернокостные стравили Хуурадан и а'Зардат, давали представление об их изощренности. Вряд ли задумки кх'отров ограничивались разрушением Изир?доpa. Гораздо вероятнее, что этот тщательно проработанный и безукоризненно исполняемый план предусматривал и возможные неожиданности. Такие, например, как пленение одного из исполнителей. И будет весьма логично предположить, что вожди а'Зардата были заранее извещены о нападении на Изир?дор. Недостаточно заранее, чтобы помешать разорению городища, но как раз вовремя, чтобы войска а'зардов послушно выдвинулись вперед, отрезая отаругам Саудрака дорогу назад, в земли Хуурадана.
Пресекая тем самым возможность разглашения раскрытого плана кх'отров…
Что последует за этим? Атака чернокостников на ослабленные позиции а'зардов? Еще какой?нибудь трюк с Хуураданом для втягивания в войну с соседом? Как далеко запланирована страшная интрига?
Дар невольно глянул на пленника. Изловленный кх'отр покачивался в кожаном мешке на боку светлокожего Саудракового дрома. Отаруги не обращали на него никакого внимания. Его состояние интересовало их ровно настолько, насколько он будет способен отвечать на вопросы старейшин Хуурадана. Чуть?чуть жизни останется – и того достаточно. Словно в ответ на его мысли, чернокостник неожиданно взбрыкнул, словно проверяя на прочность свои путы. Дар почувствовал беспокойство – нет ли у него в запасе еще каких?нибудь хитроумных приспособлений? Но бдивший в соседнем мешке Акел тут же яростно защелкал, заревел, безуспешно пытаясь дотянуться зубами до пленника. Что ж, по крайней мере тут неожиданностей не будет.
Неровно вырезанная лицевая дыра в мешковине блеснула белками напряженных глаз. О да! Кх'отр, без сомнения, понимал, что творится вокруг. Куда скачет этот отряд и какую новость они несут с собой! Дар почувствовал на себе взгляд этих глаз, полный жгучей ненависти. Но бешенство гонки быстро выветрило мысли о пленнике.
У хуураданцев теперь была одна задача: доставить страшную новость в Хоргурд вместе с чернокостным кх'отром. Какая часть отряда при этом будет потеряна – неважно. Пожалуй, элитар захочет еще привести и Дара в придачу, ибо опасная загадка его появления и участия в событиях сегодняшнего дня наверняка сильно беспокоила Саудрака.
Громкий командный вопль прервал мысли Дара. Стало заметно, как половина всадников с Шуратом во главе круто взяли вправо. Все более ускоряясь, они быстро отдалялись. Забредшие на поля степенные домашние животные в ужасе разбегались перед ними кто куда.
Заметил ли противника Саудрак с террасы третьего уровня на Царакклане или у него были иные источники информации? Как ни вертел головой, Дар был не в состоянии разглядеть а'зардов. Однако, едва подумав о направлении опасности, странное чувство появилось в нижней части живота, словно бы указывая на юго?восток, как раз туда, куда направлял свой отряд элитар Хуурадана. Дар почему?то не сомневался в правильности этого предчувствия. Значит, все?таки а'зарды двинулись им наперерез.
И все же странно, что Саудрак столь долго медлил с отходом!
Воинственные вопли отдалившейся группы Шурата вновь разнеслись по округе, приковывая к себе внимание и поднимая в воздух стаи испуганных темных птиц. Похоже, туда были отобраны самые громкогорлые. Шурат приступил к исполнению своей части плана. Громогласность его отаругов давала возможность основному отряду Саудрака попытаться скрыться незамеченным. Далее Шурату скорее всего предстоит сковать боем преследователей, позволяя основному отряду отойти в родные пределы.
А гонка все наращивала темп. Постепенно разогнавшись, скакуны достигли удивительной скорости. Видимо, это и был «боевой ракат», о котором рассказывал утром юный погонщик. Ходват был прав: люлька с двумя всадниками словно застыла в воздухе, лишь иногда нервно подрагивая в такт движению.
Мощные мускулистые тела дромов вытягивались в длинных, будто ленивых, прыжках, а затем складывались почти вдвое, как огромные пружины, чтобы вновь оттолкнуться от земли. Прыжки следовали один за другим, ритмичными импульсами, синхронно у всех животных отряда. Дар залюбовался: движения скакунов были столь свободными, будто ничто их не сковывало, не сидели на их спинах отчаянные отаруги, не рвались к ним исступленные враги, будто они сами устремились в этот волшебный полубег?полуполет…
Никогда прежде Дар не передвигался с такой немыслимой скоростью!
Отряд споро втянулся в кустарниковые проходы. Всадники передних дромов пригнулись, напряженно всматриваясь вперед и прячась за изогнутыми шеями животных. Им предстояло первыми обнаружить врага, первыми попасть под выстрелы. Острова намертво сплетенных ветвей то и дело неожиданно расступались, обнажая новые проходы, похожие на русла рек. Дромы отряда гибкой волной перетекали по ним, будто темный, взблескивающий сталью поток.
Невольно вспомнилось плохое предчувствие насчет этих мест при подъезде к Изир?дору. Теперь же вместе с тревожными красками заката сгущалось ощущение неотвратимой опасности. Конечно, все зависит от численности противостоящих им а'зардов и от удачи Саудрака. Дар гнал злые мысли, что события предопределены хитроумностью плана, и отряду хуураданцев суждено исчезнуть в этих проклятых зарослях…
Новые и новые кустарниковые «острова» на высокой скорости проносились мимо и исчезали позади. Толстые косички дрома танцевали в воздухе перед лицом Ходвата. Сосредоточенный юноша вцепился обеими руками в ремни управления, но все равно был вытеснен из первых рядов. Как?то ненавязчиво с обеих сторон приклеились еще два дрома. Невозмутимые наездники закаменели в их люльках – жесткие темные лица, мощные фигуры. Все правильно: Дар – такая же добыча похода, как и пленный кх'отр. Теперь стоило быть настороже – кто знает, какое его движение может быть истолковано как попытка к бегству? Какую меру пресечения задал Саудрак? Остановить? Убить?..
Темнело.
Свист ветра в ушах, острый запах дромового пота, многочисленные враги, скрывающиеся где?то впереди. Лопатки животного мощно и равномерно ходили с обеих сторон люльки. Вид методично вздувающихся и опадающих мускулов что?то смутно напомнил Дару. Но не было, совсем не было времени предаваться этим воспоминаниям.
Где?то далеко позади, едва различимо в перестуке когтистых лап, послышались резкие крики тангров, звон металла, протяжные вопли дромов. Донесся запоздалый призыв трубы. То Шурат, должно быть, схлестнулся с а'зардами. Бедный Шурат!..
Но – а?ах! – почти сразу же предупредительно взревели и головные всадники Саудрака. Слов не разобрать – только резкие взвинченные интонации. Следуя указаниям их рук, Дар заметил поднявшиеся над кустарниками слева впереди, в полутора сотнях прыжков, головы чужих дромов. Они выросли словно из ниоткуда – не менее ста плотных фигур. Обозначились и всадники – темные точки на спинах огромных животных.
Отряд Саудрака моментально и однотипно сменил направление – будто стая рыбок юркнула в сторону. Дромы, казалось, еще наддали ходу, хотя это вряд ли было возможно. А'зарды как?то замедленно среагировали на врага, что позволило Саудраку обогнуть и обогнать их. И в тот момент, когда показалось, что опасность миновала, раздались новые крики впередсмотрящих. Вторая вражья группа появилась на этот раз с правой стороны – не менее семидесяти огромных зверей. Отряд хуураданцев, едва ли насчитывающий пять десятков дромов, опять повернул, избегая схватки. И снова противник действовал замедленно, будто не успевая за утекающими беглецами.
Дар вдруг понял, что их просто направляют, выводя к какому?то подготовленному месту. Было гибельным следовать этому пути! Он закричал об этом, рассчитывая что Саудрак услышит, но крик легко утонул в грохоте погони. Дар еще не научился пользоваться своим горлом, как остальные тангры, и уж тем более как элитар, – его голое был несравнимо слабее. На взмахи его рук совершенно никто не обращал внимания.
– Это не новость! – с рычанием обернулся Ходват. – А'зарды всегда дешевые загонщики!
Оглянувшись, Дар заметил, что обе группы следуют параллельными курсами в отдалении, правее и левее. Расстояние между ними не сокращалось.
– Откуда они взялись? – В голосе юноши слышались ярость и отчаяние. – Да еще в таком количестве?!
Прикинув направление, куда их загоняли враги, Дар попытался определить место засады. Но впереди возникали все новые и новые кустарниковые «острова», одинаковые, словно волны темно?зеленого моря, невзрачные и лишенные примет. Как они здесь ориентируются?
Маневрируя между зарослей, дромы начали выказывать первые признаки усталости. Их тела обильно покрылись влажной пеной, тяжелые попоны по краям стали темными, едкий запах раздражал ноздри всадников. Но на скорости это пока не сказывалось.
Чувствуя приближающуюся схватку, Дар проинспектировал боевое снаряжение. Несколько связок коротких и длинных копий прикреплены в пределах досягаемости седоков. Под ними – два длинных шиташа, вытянутых и чуть изогнутых. Еще несколько тюков были расположены весьма удачно, частично защищая всадника от стрел с флангов. Кожаные доспехи дрома, покрывавшие его бока и грудь, тоже были непробиваемы для стрелок тронков. Однако оставались открытыми уши, глаза и верхняя часть шеи под тяжелой мордой.
Воздух пронзил длинный звук, похожий на скрип крошащихся булыжников. Каким?то наитием Дар понял, что это крик Саудрака. Раздался ответный крик?скрип всадников, они разом подняли руки – кто правую, кто левую. Ходват поднял правую, и Дар повторил этот жест. В тот же момент в двух сотнях прыжков впереди сверкнули горизонтальные линии. То пехотные отряды а'Зардата перегородили просеку, по которой неслись хуураданцы. Здесь уже не было боковых ответвлений, этот проход вел прямиком к гибели. В косых лучах заката многочисленные ряды врага блеснули беспощадной багровой сталью.
Новый рык Саудрака потряс пространство, и отряд разнесло на две группы, тут же скользнувшие в стороны. Они отдалились друг от друга, прижимаясь к противоположным краям просеки. Достигнув точки с наименьшей шириной кустарников, дромы прыгнули напролом через зеленые «острова». Сразу же раздались протяжные стоны животных, от которых заколыхался сам воздух. Дар вдруг понял, что слышит стоны не только ушами, но также впитывает их ногами через тело Дрохуга. Похоже, переход через кусты был весьма болезненным для животных. Но, казалось, дромы и тангры понимают друг друга, разделяя общую опасность и общую вражду.
Кусты были пройдены за мгновения, и скакуны снова вылетели на открытое пространство. На их телах стали заметны длинные кровоточащие царапины. Учитывая размеры этих ног, царапины были приличной глубины!
Всадники вокруг начали торопливо разматывать притороченные у ног тюки. Разворачиваясь, те оказывались пластами выделанной, зернисто посверкивающей кожи, которыми тангры прикрылись от плеч до пят. Вцепившись в свои тюки, Дар принялся лихорадочно развязывать крепящие шнуры. Засаленные, твердые узлы поддавались с большим трудом.
Бешеная скачка вошла в критическую фазу. Сама природа затихла, замерев в тревожной декорации. Горизонт пожрал светило, на западе все окрасилось палитрой крови. Впереди, на востоке, изменчивое небо резко темнело, переходя в глубокий ультрамарин. Там притаились тени, смерть и взблескивающие железом ряды а'зардов.
Враги, видя, что их засаду обтекают по флангам, рванулись с мест. Маленькие фигурки пеших воинов быстро разбегались с позиций, ныряя в проходы в зарослях. На их месте обнажились широкие ряды вкопанных под углом заостренных жердей – вероятно, оружия против дромов. Верховые отряды преследователей позади, заметив маневр Саудрака, прибавили ходу, пытаясь нагнать беглецов. Каждый из двух отрядов вражеской конницы был значительно крупнее противостоящей ей группы хуураданцев и мог рассчитывать на верный успех при столкновении. Но дромы а'зардов почему?то были медленнее, и вместо того чтобы сокращаться, расстояние между беглецами и преследователями постепенно увеличивалось. Видимо, бросок а'зардов к Изир?дору истощил силы их скакунов.
Обернувшись, Дар заметил, что их преследуют уже не две, а три группы всадников. Это означало, что с самого начала реально не было шансов избрать иное направление, кроме как двигаться к засаде. Любое уклонение означало бы бой с превосходящим по числу противником. Поддаваясь же стремлению заманить их в капкан, Саудрак выигрывал время и маневр. Но это был танец на лезвии ножа!
Еще не начав схватку, Саудрак разрушал один план а'зардов за другим, переигрывая их, уверенно перехватывая инициативу. Хотелось верить, что он хорошо изучил повадки противника, что его тактические ходы представляли для а'зардов большую неожиданность. Но так ли это было на самом деле?
– Режь! – Голос Ходвата вернул его к действительности. – Руби!
Дар осознал, что пальцы его все еще возятся с твердыми узлами креплений. Острое лезвие быстро рассекло сыромятные ремни свертков его и Ходвата. Махом развернувшись, шелестящие кожухи прикрыли ноги обоих всадников. Повторяя за юношей, Дар поднял вторые половины кож, продел руки в большие петли и связал ремешки под подбородком. Чехлы жесткой кожи натянулись, прикрыв руки и бока. Чуть меньше подвижности, но какая защита! Поверх выделанной кожи темнели геометрическими рядками пластинки кости, сотни их едва слышно шуршали, сухо позвякивали на ветру.
Всадники делали последние приготовления к бою. Погонщики что?то кричали в уши взбудораженным и рычащим дромам, вторые седоки принялись отвязывать копья. Последовав их примеру, Дар с удовольствием взвесил в руке длинное шершавое древко с острым металлическим наконечником. Доброе копьецо!
Долгие часы, проведенные сегодня в седле, сделали свое дело – Дар чувствовал себя совершенно уверенно, уже не хватаясь каждое мгновение за ремни поддержки. Отвязывая копья, он даже ухитрялся сохранять равновесие только усилиями икроножных мышц. Теперь он был готов подавать копья Ходвату и бросать их сам хоть весь вечер.
А Саудрак продолжал маневрировать. Разделив отряд надвое и уйдя с дороги, ведущей в подготовленный капкан, он вынудил пехоту противника нырнуть в кусты в попытке перехватить их в других проходах, а конников сменить заготовленные маршруты. Теперь же, когда в соседних просеках уже начали строиться ряды с длинномерными копьями, вновь раздался оглушительный крик элитара хуураданцев. Две половины отряда повернули друг к другу. Воссоединение хуураданцев, похоже, должно было произойти позади линии, где изначально готовилась вражья засада – и ни на прыжок ранее. Вновь завыли, застонали умницы?дромы, но честно продолжили путь сквозь кустарниковые заросли. Они уже тяжело и страшно хрипели, предчувствуя схватку.
Дар отметил безупречность тактики Саудрака – на боковых проходах так же могли быть скрытые засады, возвращаясь же на первоначальную просеку позади заградительной линии, хуураданцы гарантированно избегали любых ловушек! А'зарды тоже не спали, мгновенно реагируя на маневры противника. Их воины вновь скрылись в кустах и выскочили в новом месте, готовясь принять натиск хуураданцев. Однако сплошной линии заграждения теперь не было и в помине.
Атмосфера накалилась до предела. Трубные голоса конных а'зардов перекликались друг с другом, пробиваясь сквозь грохот ударов когтистых лап, остервенелые крики пехотных рудванов и боевой рев атакующих дромов. Хрипло и тяжко ответили трубы хуураданцев, предупреждая, что легких засад не получится!
Когда до встречи с пехотной линией оставалось всего с десяток прыжков, будто темное облако выпорхнуло из кустов перед хуураданцами. По защитным шкурам скакунов и тангров забарабанил частый дождь стрелок. Они отскакивали и соскальзывали с брони, однако некоторые все же пробили попоны или попали в незащищенные части тел. Трое передних дромов споткнулись и отчаянно замотали мордами, пытаясь избавиться от вонзившихся в шеи стрелок. Но отаруги Саудрака летели вперед, игнорируя скрытых стрелков. Свои копья они берегли для гораздо более опасных копьеносцев, стоящих впереди. В темных лазах меж кустов мелькали перекошенные от ярости лица а'зардов. Несколько тяжелых копий взметнулось наперерез из зарослей, но ни одно из них не сумело поразить цель – не так?то просто попасть во всадника на дроме, летящем на полном «ракате»!
Неровные линии частично построившейся пехоты надвинулись вплотную. Ряды сверкающих металлических наверший на длиннейших копьях синхронно взметнулись навстречу хуураданцам. Несмотря на свои огромные размеры, дромы совсем не стремились познакомиться с их остротой. В ответ тангры Саудрака метнули дроты. Их коричневая волна, опережая скакунов, взлетела вперед и тут же пала вниз, хищно вгрызаясь в ряды а'зардов. Пехотный строй качнулся, заметно редея. Дар с секундным опозданием подключился к общему броску – джаммш, как они умудряются сговариваться?! Его копье с шипением пронзило воздух, а затем и вражеское тело навылет, вырвав тангра из цепи. Мощность броска накладывалась на инерцию движения, и результат был ошеломительным.
Теперь хуураданцы метали дроты вразнобой, и а'зарды во множестве корчились в пыли. Ряды длинномерных копий расстроились, перестав нести опасность наступающим или защиту обороняющимся. Пехота дрогнула, оглядываясь друг на друга и неуверенно отступая. Несущееся стадо боевых дромов в одиночку не останавливают! Тем более что загодя врытое спасительное дреколье уже обойдено проклятыми хуураданцами!
Хоть это казалось уже невозможным, шум боя рывком усилился – то взревели боевые трубы пехоты, запоздало поднимая боевой дух. Дикий гвалт следом разом наполнил воздух. Свист, улюлюканье, звон металла, крики первых раненых, боевой рев атакующих дромов, скрежещущие окрики команд, щелканье обезумевших скехов – жестокая симфония борьбы и крови, боли и ненависти, ярости и мщения захватила весь видимый мир.
Два потока хуураданцев слились воедино, с ходу перемахнув полуразваленную оборонительную линию а'зардов, и с победными кличами устремились на восток. Но жертва все же была принесена – три дрома угодили в замаскированные ямы прямо перед строем а'зардов. Смерть тут же обрушилась на них градом копий, стрел и камней. Дар мельком увидел эти открывшиеся в земле огромные провалы, из которых голова дрома едва могла выглянуть. Когда они успели это вырыть?! Еще четыре дрома нашли свою гибель, споткнувшись на растяжках поверх дороги, их тяжело рухнувшие тела были тотчас облеплены пехотинцами, забиты, заколоты, изрезаны. Отряд не вернулся за ранеными – позади царила только смерть!
Но вот боевые кличи пехоты стихли позади. Поредевший отряд прорвал преграду. Конница а'зардов все больше отставала, ее темная масса уже почти сливалась с багровым горизонтом на западе. Их уставшие дромы были не в состоянии выдерживать подобный темп скачки. Всадники вдохнули полной грудью. Показалось – еще чуть?чуть, и кустарники закончатся, и им на смену придут холмистые пространства, густо поросшие лесами. Еще немного – и откроется блеск воды порубежной Ирлайи. Там, на граничных межах Хуурадана, враги уже не смогут, не посмеют продолжать преследование!
Приглядевшись, Дар вдруг понял, что отсутствует больше дромов, чем он полагал. В отряде теперь было только тридцать восемь скакунов. Из двух сопровождавших его охранных дромов рядом бежал только один. Видимо, в короткой жаркой схватке не все детали сражения были видны… Но пока впереди неутомимо летел светлый дром Саудрака, Дар чувствовал себя спокойно.
Вокруг быстро темнело. Только бешеный топот разрывал тишину, но долго выдерживать этот темп скакуны больше не могли. Дромы выглядели страшно, прикрывавшие бока попоны щетинились вонзившимися стрелами, а кое?где и дротами. Вторые всадники осматривали защитные кожухи, дотягиваясь и отрывая воткнувшиеся острия. Дар тоже развязал ремешки, отстегивая шкуры, и с удивлением оглядывая десятки стрелок с каждой стороны. Они не пробили защиту, но застряли в ней намертво. Костяные шелестящие пластинки, сохранившие ему жизнь, были в целости, лишь некоторые из них были расколоты надвое, вероятно, остриями дротов.
– Дрохуг, – послышался хриплый голос Ходвата.
– Что?
– Дрохуг ранен. Две стрелы в горле… Джаммш?ш?ш!
Дар теперь обратил внимание, что их скакун едва слышно стонет. Сквозь перестук лап стал различим мерный хрип животного.
– Это серьезно?
– Не знаю! – Ходват обернулся, его голос дрожал. – Хорошо, если уже прошли а'зардов…
Но не успел он договорить, как разнесся новый окрик Саудрака. Все дромы разом свернули влево. Стало видно, как из?за ближайшего кустарникового «острова» справа неожиданно вынырнула свежая группа скакунов…

Глава 12
СРАЖЕНИЕ

Когда стало ясно, что оторваться уже невозможно, элитар остановил отряд.
Воины двух кланов замерли, развернувшись друг к другу. Тангры и дромы, хрипло дыша, с равной яростью хмурили брови на противника. Дару вдруг показалось, что это не группы разумных обученных существ, облаченных в кожу и латниры, а две влажно поблескивающие груды цнбр изготовились для схватки – бесчувственные к состраданию и боли, безразличные к частичной утере собственной плоти. Все для них неважно, кроме единственной ненависти, кроме необходимости повергнуть противника, уничтожить его, очистить от него землю…
Вскричали элитары, и с диким улюлюканьем и ревом противники бросились вперед. Движением шиташа срезав узлы шнуров, Дар выхватил длинные ездовые копья. И закричал, присоединяя свой голос к воплям сотен глоток.
Бой – это когда ты несешься на врага, когда блеск твоей стали и твердость твоего крика отражаются страхом в его переливчатых зрачках!
Однако это вопрос: способны ли тангры чувствовать страх?
В плотных сумерках сверкала длинная сталь, вращаясь в руках тангров, темным огнем отражался закат в глазах наступающих дромов. Ходват вскинул свой тронк и трижды выстрелил. Но в поднявшемся шквале боя уже невозможно было понять, успешны ли были эти выстрелы.
Первые волны обеих групп сшиблись, опрокидывая друг друга. Встречные конные потоки вошли друг в друга, будто сложившиеся пальцы двух рук. Дромы сталкивались, сбиваясь массивными телами, обрывая многочисленные лямки. Широкие доспехи срывались с их мокрых от пота тел, люльки с всадниками летели в воздух. В этом полумраке а'зарды были почти неотличимы от хуураданцев. Только более светлый оттенок попон, пятнистые тела да треугольные накладки на мордах чужих дромов отличали врага от друга.
Пространство боя наполнилось хищным звоном клинков, острые злые искры вспыхивали повсюду, где сталь находила сталь. Всадники ожесточенно рубились, стремясь достать противника, не забывая, однако, потчевать наточенным острием и дромов врага. Огромные звери отчаянно взревывали. Их протяжные вопли перекрывали остальной шум и уходили в инфразвук, закладывая уши.
Дар скорее почувствовал, чем увидел протянутую руку Ходвата, и вложил в нее очередное копье. Они бросили почти одновременно, атакуя всадников быстро приближающегося дрома. Пятнистому скакуну удалось проскользнуть сквозь передний ряд схватки в глубь хуураданского отряда, и теперь а'зарды выросли прямо по курсу, вопя что есть мочи и воинственно размахивая шиташами. Копье Ходвата предназначалось погонщику, но тот заметил опасность и успел нагнуться. Военное счастье зло: даруя жизнь одному, безразлично отнимает ее у другого. Скользнув мимо склонившегося наездника, копье вонзилось во второго всадника, пробив ему грудь у плеча. Копье Дара также нашло свою цель – маленький незащищенный участок шеи вражьего дрома. Точеное железо легко пронзило мягкую здесь кожу, и древко победно повисло в его горле, быстро темнея от крови. Опасно приблизившийся гигант тяжело вздрогнул и завизжал, замедляясь. А'зарды с запозданием бросили свои копья. Но неудачно: одно глухо ткнулось в костяные доспехи на груди Дрохуга и скользнуло вниз. Другое вообще ушло в сторону. А'зардовский скакун вдруг получил еще одно копье в загривок, прилетевшее невесть откуда, разом осел на колени и к ужасу своего наездника стал заваливаться набок, в отчаянии мотая головой.
Враги наседали, их было много. То здесь, то там все еще слышались тонкие писки тронков. Копья кончились быстро, и противники взялись за длинномерные шиташи. Когда последнее копье замерло в груди очередного а'зарда, Дар также выхватил длинный скаковой шиташ. Изогнутый в последней трети и более удобный в рубящих движениях, чем в колющих, он был странно тяжел, с неловко сдвинутым вперед центром тяжести. Потребовалось несколько взмахов и уколов, чтобы Дар смог приспособиться к нему. Это было оружие всадников, намеревавшихся достать противника через огромные тела дромов.
Схватка начиналась, едва скакуны сближались и люльки седоков оказывались рядом. Осыпая врага градом ударов, а'зарды метили в шею и грудь, но порой делали неожиданные выпады по ногам. Тангры обеих сторон не чурались при возможности колоть и вражьих дромов. Звери не оставались в долгу, лягаясь, кусая и топча когтями упавших чужаков в этой кровавой неразберихе. Потные крупы дромов мощно сталкивались, принуждая всадников хвататься за ремни, чтобы сохранить равновесие.
Теперь, когда обе группы втянулись в бой, стало ясно, что враги не уступали друг другу ни в мастерстве, ни тем более в ярости. Смерть реяла над схваткой, ее отточенная сталь мелькала между тангров, стремясь оборвать их жизни. Дар платил той же монетой. Взвинченный этим бесконечным днем, обезумевший, изрыгающий проклятия на трех языках, он рубил направо и налево, и его удары находили свою цель чаще других. Несколько раз ему удалось перерубить стрелки тронков в полете, впрочем, это было почти случайное попадание. Дважды отбивал шиташем летящие копья. Острые взгляды элитара и сопровождающих тангров то и дело задерживались на нем в немом восхищении, но Дар не замечал этого. Не меньше двадцати а'зардов уже повисли бездыханными на ремнях своих дромов, и еще с десяток унеслись прочь от него, зажимая глубокие кровоточащие раны. Его шиташ потемнел и перестал блестеть – то ли от крови, то ли от сгустившейся темноты. Сам Дар, однако, по?прежнему был невредим.
Ходват оказался отличным наездником, он виртуозно нагонял врагов, притормаживая дрома чуть позади, что давало преимущество нападающим. Ибо второй всадник оказывался под ударами сразу двух противников, к тому же вынужденный обороняться в невыгодной позиции. Поравнявшись с люльками врага, Дар легко настигал их шиташем. Сек он тяжело, мощно, парировать его удары было трудно. Когда шиташ не доставал а'зардов, Дар бил в толстые попоны вражьих дромов, прорубая кожаный доспех до мяса. Дважды ему удался этот маневр: взбрыкнувшие от глубоких порезов скакуны сбрасывали своих седоков вниз, под страшные когти мечущихся животных.
А там, под лапами огромных зверей, шла своя война. Выжившие после падений тангры и скехи продолжали на земле то, что начали на дромах. Звон металла и крики были везде: слева, справа, снизу. Казалось, что и небеса так же визжат и стонут в ярости и боли. Сцепившиеся воины бились как одержимые. Даже раненым и потерявшим оружие не приходила в голову мысль укрыться в кустах, чтобы спастись.

Жизнь дрома ценней скеха!
Жизнь тангра ценней дрома!
Жизнь клана ценней их всех!!!

На западе, все более яркая после захода светила, проявилась незнакомая красная луна – будто око гневного бога войны, разбуженного звоном клинков. Тающий свет закатной зарницы да западающей вслед солнцу багровой луны освещали поле битвы. Сталь звенела и щербатилась, костяная крошка летела с панцирей, кровь покрывала тех, кто еще мог держаться в седле. Чувство времени стерлось. Но те же непримиримость и исступление владели танграми и их боевыми дромами. Лица, панцири, клинки, попоны, длинные головы с десятками косичек – все смешалось в этом бурлящем, страшном калейдоскопе.
Дар и Ходват стойко пробивались через все препятствия, замечая, как постепенно уменьшается число живых. Хуураданцы уверенно побеждали – все меньше оставалось пятнистых скакунов, на которых восседали враги. А'зарды были обречены. Если не произойдет ничего экстраординарного, изрядно поредевший отряд Саудрака скоро рванет дальше на восток. А там – ищи его, укрытого покровительством ночной темноты!
– Темнота спасет хуураданцев, – понимающе шептал Дар. – Для этого Саудрак и оставался в Изир?доре до самого заката!
Но пока еще схватка кипела, пока еще звенели шиташи и воинственные кличи бойцов. Вот обезумел от боли пятнистый скакун справа, получив глубокий порез на спине, отпрыгивая и сбрасывая своих седоков вниз. Мгновением позже к Дрохугу слева притерся дром со светлой вражеской попоной. В этот раз уже а'зардам удалось встать позади, и Дару пришлось биться сразу против двух клинков. Оскаленные тангры ревели в полный голос, их шиташи рассекали воздух прямо перед его телом. Бросив ремень крепления, Дар выхватил второй рукой эриг?шиташ. Рискуя вылететь из седла, отбил два одновременных удара. Но шиташ чужого возницы по инерции скользнул в попону дрома, перебив два больших крепежных ремня люльки, и полоснул спину скакуна. Дрохуг взревел от боли, качнув массивной тушей. Люлька дернулась, но каким?то чудом удержалась на оставшихся двух ремнях. Ответные выпады Дара последовали незамедлительно. Его короткий шиташ отвлекающе вспорол воздух перед носом врага, а в это время длинный с размаху полоснул тело, открыв его от плеча до пояса. Возница дрома, зажимая рукой вываливающиеся внутренности, рухнул вбок. Ремни подвязки его удержали, но поводья в мертвеющей руке дернули ушные кольца скакуна, и тот послушно нырнул в сторону. Задний седок еще попытался достать Дара, но шиташ обернувшегося Ходвата перерубил ему руку. Крик раненого потонул в общем гвалте.
И тут произошло неожиданное.
Необычно крупный пятнистый дром с окровавленной мордой и бессмысленно вытаращеными глазами внезапно вынырнул из темноты – он несся прямо на них! Его изрезанная попона щетинилась древками трех копий, глубоко поникших в тело животного. Ни люльки, ни ремней, ни всадников на нем уже не было. Ходват рывком наклонился, что?то крикнув в ухо дрому. Дрохуг послушно прыгнул в сторону, стараясь избежать столкновения. Но было уже поздно – тела гигантов столкнулись в воздухе, сминая и сплющивая друг друга. Раздался треск рвущихся ремней и попон, в воздух взлетела фигура Ходвата с зажатым в руке шиташем. Дар увидел стремительно приближающуюся землю, и все поглотила темнота…


* * *

Удар был настолько силен, что Дар на несколько мгновений потерял сознание. В глазах плавали яркие круги. Шатаясь, он поднялся на колени, помотал головой, приходя в себя. Центр туловища свело от удара, грудь отказывалась дышать, будто огромный ком заткнул изнутри всё. Дар сделал несколько чудовищных попыток вытолкнуть лот ком из себя. Наконец ему с трудом удалось вздохнуть. Но удар выбил последние силы. Дар был опустошен, беспомощен и мог только жадно вдыхать воздух.
Что?то мельтешило перед глазами. Дар вдруг осознал, что видит перед собой нагнувшуюся фигуру Ходвата. Тот что?то кричал, показывал руками, но слова разобрать было невозможно. Рядом, наполовину раздавленный чем?то большим, лежал незнакомый тангр. Рука его продолжала сжимать бесполезный обломок копья. Чуть дальше за ним лежал знакомый клинок со сталью голубого цвета. Дар с трудом пополз к нему, хотя в голове все мутилось. Вырвал из земли витую рукоять и наконец поднялся на ноги.
– Мой… – сами прошипели губы, – эриг?шиташ!
Тут же словно пробки вывалились из ушей – навалился грохот битвы, крики тангров, вой дромов. Он, пошатываясь, слушал эту какофонию.
– Дара?ат! – взвизгнул рядом предостерегающий крик.
Дар повернулся на звук и увидел приближающиеся лапы дрома – четыре пружинистых столба с черными корнями когтей. Это была сама летящая смерть! Дар бросился в сторону, но движения получались замедленными, словно в полусне. Он все не мог уйти с пути этих столбов. Что?то с силой рвануло его в сторону. Снова падая, он увидел Ходвата с гримасой отчаяния на лице.
– Быстрее! – Юноша пытался оттащить его к близким кустарникам.
Дар прыгнул, и тут колоссальный удар сотряс его тело. Огромная лапа дрома по касательной слегка задела его латнир, проносясь мимо. Однако этого было достаточно, чтобы он влетел в заросли, вращаясь как щепка. Длинные шипы кустов со скрипом скользнули по панцирю и пластинам его кожи. Боли Дар не чувствовал, все еще полуоглохший от падения. Внутри все дрожало, ярость битвы еще звенела в теле.
Если на открытой прогалине, где кипела схватка, был полумрак, то здесь, в кустах, уже царила настоящая ночь. Дар с трудом согнулся, ощупывая поцарапанные руки – кожа была сухой, крови не было. Он повернул голову, пытаясь определить, где выход. И тут ошарашенно отметил, что его руки рывками пульсировали, над ними искрился белый свет – быстро?быстро, яркими продольными линиями.
– Ходват?! – крикнул он, не отрывая пораженного взгляда от рук.
– Я здесь! – послышался напряженный голос юноши.
– Что со мной?!
– Сейчас… доберусь…
Пульсация света была неяркой, но четкой, она обнаружилась и на ногах. Дар с трудом развернулся в тесноте проделанной им норы, оглядывая себя. Тело выглядело совершенно необычно, он весь был в странных белых полосах. Однако светимость их на глазах быстро тускнела.
Шипя и ругаясь, ближе протиснулся Ходват:
– Эк тебя забросило! Не расцарапался?
– Вроде нет… Ты ничего странного… – начал было Дар, но тут заметил, что пульсация белого света над его кожей уже пропала.
– Джамшш! Потерял шиташ при падении, – сокрушенно прошипел Ходват, по?своему истолковывая фразу Дара. – Ты как, ничего не сломал? Двигаться можешь?
– А то!
Они осторожно выползли к поверхности и, озираясь, вылезли из кустов. На открытом пространстве было сумрачно, видимость – не более двадцати шагов. Повсюду лежали неподвижные, искалеченные и раздавленные тела тангров. Живых внизу не было – бой продолжался наверху, там еще рубились, еще исступленно кричали всадники, еще сотрясали землю и тяжело ревели проносившиеся дромы.
Юноша обескураженно посмотрел на свои пустые руки.
– Ничего, – успокоил его Дар, – сейчас мы что?нибудь разыщем.
Наклонившись, оба принялись обшаривать землю в надежде найти шиташ или хотя бы копье. Внезапно Дар услышал резкий шорох справа и рефлекторно выставил клинок перед собой. Скех бросился с лету из полумрака, сбивая его с ног. Челюсти громко клацнули у самого лица, хотя его жесткое мускулистое тело было уже распорото пополам, надевшись на эриг?шиташ. Ходват еле оторвал быстро слабеющего скеха, захлебывающегося собственной кровью, но не теряющего ни грамма ненависти.
В этот момент что?то новое прибавилось к шуму слабеющей схватки. Лежа на земле, Дар ощутил это спиной: чуть заметные, но ритмичные подрагивания. Это было слишком знакомо, чтобы спутать. Юный хуураданец тоже почувствовал это, упав на землю рядом и приникая к ней ухом. Лицо его перекосилось. Они загнанно переглянулись, понимая, что это значит. И тут напористый рев новых труб возвестил о свежем отряде а'зардов, спешащем на шум битвы.
Второй отряд Саудраку было не осилить! Дромы и всадники измотаны погоней и двумя схватками. Поредевшие и обескровленные хуураданцы – легкая добыча для подоспевших врагов!
Со стороны хуураданцев ответил протяжный зов трубы. Такой мелодии Дар еще не слыхал.
– Отходят! – обреченно выдохнул Ходват. – Элитар приказал уходить всем, кто в седле!
Слабовидимый в густом сумраке, поблизости от них шумно пронесся дром. Было невозможно понять, отступающий ли это хуураданец или кто?то из а'зардов.
– Они должны нас забрать! Если мы вместе закричим… – бросился вперед юноша, но Дар рывком остановил его:
– Неизвестно чей это дром!
– Но а'зарды прикончат нас тут в любом случае!
Дару показалось, что юноша обреченно покосился на свой латнир.
– Ну?ну, – сказал он. – Не так?то легко будет нас найти! Ты хоть раз лазал в этих зарослях?
В глазах Ходвата зажглась надежда.
– Это кусты аз а  рики, – сказал он. – В детстве я жил в Ришитаке, почти на порубежье. Там у подростков все игры в кустарниках. – Подбежав к темному лазу в зарослях, он вопросительно оглянулся на Дара: – Но надо намазаться кедовьим жиром от шипов…
Дрожь в земле становилась все отчетливее, а'зарды стремились на выручку своим, еще не зная, что тут уже некому помогать. Малочисленные скакуны Саудрака тихо отходили в восточном направлении, надеясь остаться незамеченными. Но с шумом было что?то не так. Уже не по земле, а по воздуху накатывала с севера вторая волна плотного дробного перестука. Вот оно что! Еще один отряд преследователей подходил к этому месту.
– Здесь нельзя оставаться! – Дар резко изменил решение. – Их слишком много. На рассвете они обыщут каждый куст!
Он бросился в сторону, перпендикулярно от обозначившейся оси преследователей?беглецов.
– За мной!
Надтреснутый трубный клич накрыл кустарниковые «острова», глуша все звуки. Третий отряд а'зардовских всадников спешил возвестить о своем приближении.
Ходват нагнал Дара через несколько шагов. Они бежали быстро, как только могли, рассчитывая уйти подальше, пока не покажутся всадники врага. Дар невольно вспомнил, что является обладателем выносливого бронированного тела тангра. Но в руках уже накопилась тяжелая усталость битвы. Почему он всегда удивлялся неутомимости этих мускулов?
Открытое пространство скоро закончилось, и им пришлось огибать вытянутый кустарниковый «остров», пока не вышли на следующую прогалину. Это повторилось еще дважды, прежде чем нарастающий гул нагнал их вплотную. Беглецы невольно остановились, тяжко дыша и завороженно глядя, как в стороне над кустарниками проносятся головы дромов. Много скакунов, очень много! Их силуэты были отчетливо заметны на фоне еще багрового западного неба…

Глава 13
БЕГЛЕЦЫ НА ВОСТОК

Велико неудобство, причиняемое долгим сидением в неудобной позе на дроме. Беспощадны тяготы жесткого седла и изнурительной тряски. Однако ж все они – ничто по сравнению с опустошительным изнеможением от продолжительного бега на своих двоих. Бывшие наездники поняли это очень быстро. И все же эту длинную ночь им пришлось провести на ногах, спасаясь от взбешенных преследователей.
Будто специально ночь выдалась совершенно темная, с юга приползли волокнистые тучи, закрыв небосвод и звезды. Маленькая красная луна быстро зашла вслед светилу, и всюду было черно, как в подземелье. Поднявшийся прохладный ветер приносил отдаленный вой чужих труб и гортанные переклички а'зардов. Они звучали приглушенно, стушеванные расстоянием, больше напоминая похоронный плач о погибших, чем сигналы торжествующих победителей.
Можно было только догадываться, какие чувства сейчас обуревали а'зардов, вернувшихся в разоренный Изир?дор.
А также кх'отров, убедившихся, что их план развален.
Ибо капкан захлопнулся, но остался пуст!
Поблизости то и дело проносились малые отряды по пять?десять дромов, рассыпавшиеся меж кустарников в поисках ускользнувших хуураданцев. Дар и Ходват бросались в глубь колючих зарослей, едва заслышав приближающийся топот очередного разъезда. Ходвата несло в кустарник с такой скоростью, что было ясно – одной темноты явно недостаточно для спасения латнира. Интересно, на каком расстоянии тангры могли слышать отбив чужой цнбр?
Потом всадники пропали – а может, это они уже отбежали достаточно далеко. Беглецы первое время старались двигаться бесшумно, но это отнимало куда больше сил, да и скорость была никудышной. Затем пришла усталость, и они перестали обращать на шум внимание. Потом вообще стало все равно – лишь бы ноги двигались да тело удерживалось от падения. Только бы выжить, только бы выйти в Хуурадан… Последний шиташ, один на двоих, нещадно колотил по ноге. Он стал неимоверно тяжелым, и Дару хотелось освободиться от него. Но бросать оружие было нельзя. Сейчас оно оставалось их единственной защитой.
Выносливость тангра, оказывается, тоже имела свой предел – и оба с лихвой переступили через него. Сил уже не было, но беглецы упрямо продолжали брести вперед, держась друг за друга и хватая воздух широко раскрытыми ямами ртов. Ритм этой ночи был прост: открытое пространство – бег, обход зарослей – полубег. Время сделалось зыбким, тягучим, нереальным. Ночь будто замерла на месте, сколько ни вглядывались они в восток, не могли увидеть перемен. Но темнота была их союзником – только бы ее хватило! Только бы рассвет не осветил кустарниковые степи раньше, чем они выйдут из владений а'Зардата…
У одного из «островов», где они в очередной раз сбавили темп, слева раздался тихий свист рассекаемого воздуха. Дар почувствовал несколько легких шлепков по груди. Автоматически взмахнув рукой, он сбил с себя каких?то гибких червей, толщиной побольше пальца.
– Джаммшш! – зашипел злобно Ходват. – Илз я  ни!
Раздались звучные удары, топанье. Парень крутился на месте, то и дело задевая Дара своим латниром.
– Что с тобой?
– Илзяни… – повторил Ходват. – Бежим!
Они снова бросились вперед, хотя только что снизили скорость для отдыха.
– Что это такое?
– Кровососы, пакость!..
Голос Ходвата отражал всю гамму чувств, которую он питал к этим существам. Дар вспомнил невидимых червей, которые только что прыгнули к нему на грудь. Кровососы такого размера вряд ли могли бы доставить удовольствие.
– Тронки знаешь? – продолжал шипеть Ходват, облизывая руку. – Как, по?твоему, оттуда стрелки вылетают? Сами по себе?
– Постоянно вертелось на языке, но не было времени распросить про эту загадку…
– Какая тут загадка, вечное небо?! По три илзяня на тронк – вот и вся загадка. Только там хоть знаешь, кого кормишь, а тут дичьё разбойничает!
Снова послышался свист прыгающих червяков, на этот раз справа. Ходват с Даром тут же обнаружили, что у них в запасе осталось еще достаточно сил для хорошего рывка. Лишь один из паразитов долетел до ноги Дара, и тут же был безжалостно расплющен кулаком. Эта пробежка получилась самой длинной.
– Сколько до реки? – задыхаясь, пробормотал Дар, когда наконец бег сменился на заплетающийся шаг.
Ходват повернул к нему лицо – чуть заметное светлое пятно.
– Илзяни сухость не любят. Должно быть, уже близко… – Он судорожно рассмеялся. – Особенно если ты на дроме!
У Дара сил на смех не было.
– Как думаешь, а'зарды найдут нас утром по следам?
Ходват поднес к лицу что?то в зажатой ладони, хмуро осклабился:
– Если обнаружат один отпечаток, то найдут и все остальные. Но не тангры будут идти по следу.
– А кто? – удивился Дар. – Ты хочешь сказать, что дромы…
– Скехи, – коротко бросил юноша. – Скех возьмет след даже с дрома. Если там есть сысковые – прощайся с латниром!
Ходват выглядел еще ничего. Немалая пробежка не лишила его юмора. Он шутливо хлопнул Дара по панцирю и снова поднял руку к лицу. Что?то светлело, зажатое в его кулаке, куда он принялся усердно дуть.
– Что это у тебя?
– Свисток.
Никаких звуков слышно не было – только шелест дыхания в шипящем пульсе. Однако видно было, как Ходват старается, время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться по сторонам. Будто в этой темноте можно хоть что?то разглядеть!
– Свисток – чтобы свистеть. Так?
– Ага, – подтвердил тот и протянул Дару руку.
В ладони лежала белая неровная кость с выдубленной серединой.
– Никто не услышит это. Только Дрохуг. – Ходват заметил его интерес и горделиво усмехнулся.
– Дрохуг? – удивился Дар.
– Да. Если он услышит, то придет ко мне!
– А'зарды не услышат?
– Нет. Только Дрохуг. – Юноша запнулся. – Если Саудрак не взял его, то он не мог уйти от меня далеко.
– А другие дромы?
– Другие, может, и слышат, да что им до этого? Знает только Дрохуг.
Он снова зашипел воздухом в своей костяной дудке. Потом они долго прислушивались к ночи. Но Дрохуг не слышал. Дрохуга тут явно не было.
И снова они продолжили изнурительный бег, хотя обоих уже мутило от усталости. Иногда Дар засыпал на ходу, в сладкие короткие мгновения казалось, что он лег, отдыхает… Но видения рассыпались, как ком глины, упавший на землю, – легко и без усилия, только тело нервно вздрагивало. И тут же все начиналось сначала. Вокруг стояла какая?то полуявь, приходилось топорщить веки, чтобы они, тяжеленные, не смыкались. Сквозь темноту вокруг явно проступали высоченные стены, Дар был словно в черном каменном коридоре. Мерещились звуки – тяжелое эхо его бега. И было еще что?то страшное и неподвижное – впереди. Что?то живое, оно, пока невидимое, ждало его, и он бежал туда. Не хотел – а бежал, непонятно почему…
Что?то дернуло за руку. Сознание рывком вернулось к нему. Он обнаружил, что стоит неподвижно. Земля впереди полого уходила вниз. И там слышался слабый плеск воды. В лицо дохнуло свежестью и влагой.
– Ирлайя! – с чувством выдохнул рядом Ходват. Его голос был полон радости.
Дар вспомнил ее, вспомнил, как по дороге к Изир?дору они пересекли небольшую мутноводную речку. С высоты дрома переправа казалась легкой и быстрой забавой. Но одно дело восседать на громадине дроме, и другое – путешествовать на своих двоих. Интересно, насколько глубока эта река?
– Ты умеешь плавать? – обернулся к нему юноша.
«Умею ли я?» – спросил себя Дар, снова заглядывая в пустоту, которая была внутри его.
– Ну конечно, я должен уметь плавать! – бодро произнес он. видя сомнение на лице юноши.
– Я тоже так думаю, – нетвердо ответил Ходват. – В любом случае лучше, если ты умеешь, потому что мне тебя не вытащить. А нам только одна дорога – на тот берег.
– Конечно, поплыли!
Они подошли к самой кромке берега и ступили в черную ночную воду. Дар почувствовал давление воды – речушка имела несильное течение. Он опустился на колени и жадно напился, после побрызгал на усталое запыленное лицо. Сонливость тут же прошла. Вода была прохладной и нежной, хотелось лечь в нее и расслабить ноющие мускулы…
– Погоди! – шепнул Ходват.
Он снова приложился к своей белой косточке губами. Прислушался, внимательно оглядываясь по сторонам.
Дар тоже оглянулся. Чувствовалось, что скоро будет светать. Темнота перестала быть кромешной, как еще совсем недавно, в ее непроглядности появились зыбкие провалы – казалось, еще чуть?чуть, и покров ночи падет. Значит, погоня начнется совсем скоро. Хорошо, что они дошли до реки. Дар присмотрелся: вода была хорошо видна у ног, смутно – в центре течения. Другой же берег почти тонул в темноте.
Ходват снова приложился к дудке. На этот раз Дару показалось, что то ли в воздухе, то ли в земле что?то дрогнуло в ответ.
– Ты слышал? – Юный тангр возбужденно схватил его за руку. – Шаги дрома! Слышал? Дрохуг откликнулся. Он где?то тут!
Ходват стал сильнее дуть в свой костяной свисток, приникая затем ухом к земле. В этот раз ответное сотрясение почвы было куда более заметным.
– Да… – глаза юноши радостно сощурились, – он пришел на зов! Дрохуша!
Они замерли, вслушиваясь. Дрожь земли стала более равномерной, тяжелой. Где?то поблизости, меж «островов» кустарников, пробирался раненый дром, послушно ищущий хозяина…
Молодой тангр снова приложился к своему свистку, воздух с легким сипением вырывался из искривленного сопла. И вдруг Ходват замер на полувздохе, глаза его округлились. Хуураданец присел в воду, тронув Дара за руку.
– Тут… что?то не так… – послышался его звенящий шепот.
Его глаза рыскали по берегу. Но темнота на западе была непроницаемой – куда более плотной, чем со стороны реки. Что?то тревожное чудилось оттуда. Дару передалось напряжение юноши, он ощутил вдруг в животе холодок безысходности.
– Что ты слышишь?
– Ш?ш?ш!.. Отбив!
Вздрагивание почвы усилилось, большой зверь ходил где?то совсем рядом.
– Отбив, который бывает только у тангров. Но это не хуураданский корень…
– Ты хочешь сказать…
Рука Ходвата закрыла рот Дару.
Слева, неожиданно близко, из темноты выдвинулся большой сгусток мрака. Круглый глаз ездового дрома едва заметно блеснул в ночи. Наверху в седлах, как две смазанные тени, угадывались силуэты верховых тангров. До них было шагов двадцать – смешное расстояние для скакуна. Животное беззвучно прошло к реке, наклонило голову. Стало слышно фырканье, всплески, мощные глотки. Какая?то ночная птица ухнула в соседних зарослях и взлетела, часто захлопав крыльями.
– А'зарды! – зло выдохнул Ходват и с завистью посмотрел на шиташ Дара.
Навалилась опустошенность. Так долго изнурять себя бегом, чтобы быть застигнутыми еще до восхода… Они оказались заперты здесь, на открытом пространстве у реки. Переплыть не успеют, дром легко догонит их в воде. Схватка же пешего против всадника вдвойне бессмысленна на берегу. Можно затаиться, спрятаться в кустах. Но даже если им удастся незамеченными вернуться к зарослям, утром здесь может оказаться гораздо больше недругов, чем сейчас…
Раздался тихое шипение рассекаемого воздуха, и Дар почувствовал, как тело илзяня мягко шлепнулось ему на живот. Беззвучным движением руки он смял маленького кровососа и отбросил в сторону.
Однако не один Ходват чувствовал чужой отбив. Всадники настороженно замерли, оглядываясь.
– Проклятые хуураданцы где?то здесь, – едва слышно донеслось сверху. – Я их чую!
– Это может быть и один хуураданец, – ответил второй а'зард.
– Может, они переплыли реку?
– Нет, я слышу его цнбр с этой стороны. Наверное, не умеет плавать.
Дар с трудом удержал рванувшегося Ходвата, не стерпевшего оскорбления.
– Мы захватим их латниры! – загорячился первый. – И покажем всем в Изир?доре!
– Латнир один. Бьюсь об заклад.
– А я говорю, два. Считай, что мы поспорили!
– Хорошо. И раз ты такой умный, тебе и лезть на землю. А я буду рядом на дроме страховать.
– Ты прав! Они от нас не уйдут!
Послышался легкий шум, очень похожий на звуки отвязывающегося от седла тангра.
– Ты слышал? – Ходват говорил одними губами, на пороге восприятия.
– Да. На каком расстоянии вы друг друга можете чуять?
– Ты про отбив? Трудно сказать, зависит от возраста твоей Атсинбирг. Старики могут шагов за сто, а я – за двадцать в лучшем случае.
– Короче так, ты отходи к кустам и там прячься.
– А ты? – подозрительно вскинулся Ходват.
– Меня они не чуют. У меня для них будет небольшой сюрприз!
– Ага! – Ходвата тут же будто слизнула темнота.
Снова зафыркал, отдуваясь, дром а'зардов. Питье было окончено. Дрогнула земля под тяжелыми стопами – скакун, осторожно переставляя ноги, развернулся у реки и вдруг неожиданно быстро пошел в сторону зарослей. Слышно было, как погонщик приглушенно крикнул что?то, тормозя своего огромного зверя. Похоже, дром у а'зардов был норовистый, себе на уме. Дар, стараясь двигаться бесшумно, направился следом. Наконец погонщику удалось остановить своего гиганта. Слышно стало, как кряхтит отвязавшийся а'зард, спускаясь по ремням. Темная тень мелькнула вниз, приземлившись с хорошо различимым стуком.
В тот же момент Дар почувствовал еще один шлепок илзяня по своей ноге. Но теперь уже не было времени сражаться с кровососом. Тонкая боль прокушенной между пластинками кожи заставила его скрипнуть зубами.
– Я внизу, – послышалось впереди. – Давай.
Легкий шорох падения. Вероятно, всадник что?то сбросил своему соратнику. Копье? Аркан?
– Будь осторожен, – приглушенно раздалось сверху. – Хуураданец впереди, шагах в сорока, наверное.
Дар вдруг увидел перед собой приблизившийся силуэт стоящего дрома – вертикальная стена мягкого мрака. Почва вокруг была мокрой и скользила под ногами. Спустившийся а'зард шарил в этой грязи, что?то разыскивая. Дар подошел к нему на расстояние вытянутой руки совершенно незамеченным. В последний момент тот почувствовал неладное и рывком обернулся. Их взгляды скрестились. Времени достать шиташ у а'зарда не было, да в планы Дара и не входило звонкое фехтование на металле. А'зард без замаха ткнул поднятым копьем, и в этот момент острие эриг?шиташа пронзило его горло навылет, ткнувшись в латнир. Противник так и упал с занесенной рукой, хрипя и захлебываясь своей кровью.
– Ну что там у тебя, нашел? – послышалось откуда?то сверху.
– Нашел. – Дар постарался изобразить похожую интонацию.
Его знаний о дромах было абсолютно недостаточно, чтобы попытаться взобраться на скакуна ночью. Да и вряд ли удастся в темноте захватить чужого дрома. А как было бы хорошо – одинокий всадник наверху беззащитен, если подняться к нему поближе…
– Тогда вперед! – скомандовал возница.
– Хорошо! – ответил Дар и со всего размаха всадил шиташ в округлый задний палец дрома.
Он едва удержал оружие в руке – обратным толчком его отбросило шага на три. Длинный, устрашающе громкий вой раненого животного сотряс воздух. Не ожидавший дурного в этом тихом месте, скакун просто обезумел, рванув прямиком через кусты. Удаляющийся хруст проламываемой просеки и крики удивленного всадника указывали его путь. По ходу страданий у него явно прибавилось, о чем возвестили новые вопли мощной глотки. Через кусты без особой надобности дромам бегать не положено!
Едва ситуация разрядилась, Дар сгреб кистью зудевшую кожу ноги. Однако пальцы лишь схватили пустоту в том месте, где только что поужинал кровосос. Кожа ноги еще болела и была мокрой от крови. Илзяня уже не было – мгновенно насосавшись, он отвалился. Хитрая сволочь!
Подобрав копье и шиташ мертвого а'зарда, Дар едва не столкнулся лбом с Ходватом.
– Громко бегаешь, – нервно сказал тот и тут же повеселел, получив в руки шиташ. – А?э! А'зардовский шиташ, а? Мечта! А чего это дром так понес?
– Нервный очень, – сказал Дар.
Будто отвечая на вопрос Ходвата, со стороны зарослей донеслась новая серия возмущенных рыков. Несчастное животное громко протестовало против жестокости несправедливой жизни.
И тут же совершенно с другой стороны – с востока – ему ответил далекий рев другого дрома. Тангры замерли, тревожно прислушиваясь. Юноша вдруг сорвался с места, побежав к реке, на ходу выхватывая свой костяной свисток. Скоро, когда они уже стояли у воды, крик второго дрома повторился значительно ближе. Потерянность и тоска почудились Дару в зверином голосе. Ходват все дул и дул в свою беззвучную кость. С противоположного берега что?то грузно плюхнулось в реку. Громкий плеск усилился, быстро приближаясь. Слышно было, как вода бурунилась под размашистыми движениями могучих лап. Дар отбежал от кромки воды, чтобы не быть случайно раздавленным в темноте. И тут заметил, что Ходват куда?то исчез. Впрочем, в этой темноте можно было бы стоять в трех шагах и остаться незамеченным.
Дром величаво выступил на берег, с его столбоподобных ног ручьями струилась вода. На фоне светлеющего марева востока уже можно было разглядеть огромный контур зверя. Дром выпускал огромные когти в почву, звук шелестящего скрипа кости о песок был хорошо различим. Гигант поднялся на взгорок по скользкой от воды земле. Его туловище оплетали оборванные веревки, часть поклажи и люлька свисали сбоку, почти доставая земли. Дар невольно подумал о крепости ремней, что позволили этим увесистым предметам все еще держаться на дроме.
Ходват появился рядом так же внезапно, как и пропал. В его руках темнел большой овальный предмет. Дар сразу понял, что это такое, и, почувствовав запах свежей крови, быстро отвернулся. Коротко и зло вспыхнуло отвращение к юному тангру.
– Сразу оторвать удалось! Его же собственным шиташем! – заливался тихим смехом Ходват. – Эй, Дрохуг! А?хо! А?хо?о?о!
В его руках был свеже?окровавленный латнир павшего а'зарда.
Дрохуг осторожно нагнул голову к подошедшему Ход?вату. Он издал серию нежных, еле слышных переливчатых звуков. Дар и не знал, что боевой зверь может проявлять такие тонкие чувства. Но что это было – радость встречи или жалоба на боль – он так и не смог понять.
– А?хо, а?хоо… – все повторял Ходват, поглаживая скакуна по выпуклой «щеке». – Нашелся все?таки! Ах беглец…
Будто подарком судьбы было то, что поклажа осталась цела. Ходват быстро распаковал один из баулов, доставая запасную упряжь. Вдвоем они перебросили через Дрохуга ремни, с трудом затянув их под брюхом. Наскоро укрепив люльку, они быстро поднялись наверх и поспешили перебраться на другой берег. Следовало торопиться, ибо поблизости могли рыскать и другие охотники а'зардов.
Дорога лежала на розовеющий восток.
Новая надежда опьяняла сердца обоих всадников.



You have no rights to post comments